— Обещаешь?
— Обещаю, мой Львёнок.
Бонни закрывает глаза, кивает и прижимается к моей груди. Я обнимаю её в ответ.
Хочется растворить её в своей крови, чтобы никто не смог задеть её и пальцем.
Я ошибался. Я чертовски ошибался, считая, что не способен на те чувства, что сейчас испытываю. Визит отца открыл мне глаза на то, что я готов уничтожить любого, кто посмеет влезть с наши с Бонни отношения.
Эта девочка чертовки мне дорога.
Глава 23. Мелисса: обманщик и обман
Я собираюсь выйти из кабинки туалета, когда слышу своё имя, потому замираю, не желая показываться на глаза школьным сплетницам. Слухи дело житейское, но они приобретают грандиозные масштабы, если речь идёт о чём-то выдающимся.
Таком, как например, двойняшки-Лейн и их отношения.
Бонни и Ронни и без того были у всех на слуху: первая красавица школы, умеющая играть на гитаре, и бегун, всегда занимающий первые места. Добавьте к этому их любовь к разнообразным шалостям — и популярность среди учащихся обеспечена.
А теперь по слухам одна из них встречается аж с самим Диланом Холдом, лучшим игроком в баскетбол, а второй...
Да, связь со мной, главной монашкой школы, поражала всех больше всего прочего.
Но нам с Лейном было на это откровенно плевать.
Мы часто шутим на эту тему, специально почаще появляемся у всех на глазах в обнимку, Ронни возит меня в школу на свой машине, а после уроков отвозит домой или в мой тайный домик.
Да, нам настолько хорошо вместе, что слухи о нас лишь веселят.
До тех пор, пока я не вспоминаю о том, чем чреваты отношения. Впрочем, я в совершенстве научилась быстро избавляться от неугодных мыслей.
Дверь в женский туалет вновь открывается и девчонки тут же замолкают. Затем я слышу их шаги и шушуканье. Кто-то включает кран с водой, за сплетницами хлопает дверь.
Я решаю, что можно выходить, но дверь вновь открывается, и Паола Хайт произносит то, что снова заставляет меня замереть:
— Невероятные успехи, Бонни! Ваш вчерашний поцелуй, Боже! А ссора с мером? Холд защищал от него тебя?
— Это не твоё дело, Паола, — глухо отвечает Бонни.
Раздаётся третий голос, голос Киры Додсон:
— Ну расскажи нам, Бо, умоляю! До выпускного бала остался какой-то месяц! Нам интересно, справитесь вы с братом или нет.
Справятся с чем?..
— Не тупи Додсон, — насмешливо замечает Хайт. — С Ро всё очевидно: Коллинз уже давно в его кармане. А вот с Холдом...
В его... что?..
Я напрягаюсь, стараясь дышать как можно тише.
Господи, о чём они говорят?
Бонни выключает кран. В помещении воцаряется звенящая тишина.
— Мы отказались от спора, — наконец, выдыхает Бонни.
От спора?..
— Сдались? Серьёзно? — не верит Хайт. — Тогда почему вы оба...
— Почему Ро продолжает возиться с монашкой? — перебив подружку, вопрошает Додсон. — Она не нравится ему всерьёз, я знаю! Ты обманываешь нас, потому что боишься ему проиграть?
— Игры закончились, Кира, — дрожит голос Бонни. — Это изначально было большой глупостью.
— И давно ты влюблена в Холда? — спрашивает Хайт.
Бонни не успевает ей ответить, потому что Кира говорит то, от чего у меня подкашиваются ноги:
— Ронни так не считает. Я буквально вчера с ним говорила: он сказал, что ему важно выиграть этот спор. Точнее, что он обязательно его выиграет, потому что монашка влюблена в него по уши.
— Что... он не мог...
Я не выдерживаю.
С силой толкаю дверцу и вылетаю из кабинки.
Хайт приподнимает бровь на моё появление, Кира, кажется, прячет торжественную улыбку, а Лейн... Бонни бледнеет так сильно, что мне на секундочку становится её жалко. Но сейчас мне точно не до чужих чувств. Со своими бы справиться.
— Вы с братом поспорили на нас с Холдом? — спрашиваю я у Лейн.
— Мелисса...
— Отвечай!
— Боже, какая экспрессия, — насмешливо замечает Хайт, — не знала, что она на такое способна.
— Должно быть больно узнать, что всё ложь, — тихо замечает Додсон.
Всё ложь...
Всё-всё?..
— Бонни, — делаю я шаг ближе к ней. — Это правда? Твой брат меня обманывал?
— Конечно, правда! — заявляет Додсон. — Ты всерьёз считала, что такой, как он, может увлечься кем-то, вроде тебя?
— Замолчи, Кира! Мелисса, Ронни...
Звон в ушах заглушает все прочие звуки, а к горлу подкатывает тошнота.
Ронни Лейн связался со мной, чтобы выиграть спор с сестрой.
Это же очевидно! Я же сразу догадывалась, что что-то не так! Как я могла обмануться? Почему позволила себе потерять бдительность?
В глазах мутнеет, я бросаюсь к двери, слыша за спиной голоса, как эхо:
— Ты знала, что она здесь, Кира?!
— Откуда бы я это знала?
— Тебе нужно проследить за тем, чтобы она не рассказала всё Холду...
— Какие же вы стервы! Мелисса, постой!
Я бегу, не разбирая дороги, так быстро, как умею. Но до Ронни мне далеко. И в том, что касается бега, и в том, что касается лжи.
Разумеется, я и сама не ангел, но влюблять в себя кого-то ради победы в споре?..
Это по-настоящему ужасно!
В голове вспыхивают и гаснут воспоминания...
Первая встреча, визит Додсон в кабинет школьной газеты, её настойчивость. Настойчивость самого Лейна... Первая записка в шкафчике, шоколад. Воскресная месса, тюрьма. Наши споры и подколы.
Третье свидание...
Короткий поцелуй.
Неужели, всё — совсем всё! — было ложью?!
Я поделилась с ним своей болью, он в ответ поделился со мной своей... Зачем? Чтобы я ничего не заподозрила?
Ронни... Наглый и самоуверенный дурак... Мой Ронни — иногда трогательный до глубины души, иногда озлобленный на весь мир, но при этом заботливый и чуткий, — всё это время меня обманывал?
Господи, как же мне не хочется в это верить!
Потому что это больно. Очень-очень больно... Настолько, что безумно хочется причинить кому-то другому такую же боль.
Значит ли это, что я такая же жестокая, как мерзавец Ронни Лейн?
Я выбегаю из школы, несусь к своему велосипеду и, стараясь не разреветься, дёргаю замок. Руки дрожат, замок не поддаётся и глаза печёт невыносимо.
