Пока я фыркаю, Гилл переводит взгляд на сенсорную панель магнитолы и водит по ней пальцем, выбирая песню. Через пару мгновений салон наполняет энергичная мелодия.
— Адель[12]? — с сомнением спрашиваю я.
Гилл не отвечает и делает громче.
Наша машина сбрасывает скорость, её воодушевлённо приветствуют зрители. Кроме тех четверых, разумеется. Гилл делает вид, что собирается вовсе остановиться. Мы медленно проезжаем мимо парней. И вот тогда Гилл утапливает педаль газа в пол.
Прямо под очень музыкально подходящий привив Адель:
— У нас могло быть всё. Скатываемся в бездну…[13]
Я широко улыбаюсь и оборачиваюсь на парней. Вижу, как они психуют, а следом бросаются к своим машинам. Закрываются дверцы.
— Они собираются гнаться за нами? — перекрикиваю я британскую певицу.
— Проклятье, как же мне это нравится! — хищно скалится Гилл. — А тебе, ведьма?
Я предпочитаю промолчать.
Но мне, чёрт, нравится, да…
Уходить от погони даже круче, чем мчаться с кем-то наперегонки. Я словно в кино попала! Один поворот сменяет другой. Мы несёмся по дороге на всей скорости. Гилл ведёт машину всё дальше и дальше по Гризли Пик бульвар. Парни не отстают, пусть и едут далеко позади. Совсем скоро я различаю впереди перекрёсток дорог, а за ним и первые дома, но Гилл не собирается ехать к ним. Мы заходим на очередной мягкий поворот, и сразу за ним резко заворачиваем прямо на обочину. Меня бросает в сторону водителя, внутренние органы едва не трещат по швам. Машина подпрыгивает по кочкам, пока Гилл минует пустошь, но совсем скоро он выруливает на асфальтированное покрытие по Гаас-уэй.
Гилл вдруг вырубает свет фар, а через мгновение плавно останавливается. Я с ужасом наблюдаю, как параллельно нам через метров тридцать не густой посадки деревьев, по Гризли Пик бульвар проносятся две машины наших преследователей.
Гилл хмыкает, вновь заводит двигатель и не торопясь катит машину вперёд. Я узнаю вдали постройку кафедры университета. Оборачиваюсь за спину и выдыхаю.
Погони больше нет. Мы оторвались.
Ладно, не мы — он.
— Должна признать, что ты крут, — тихо выдыхаю я. Надеюсь, что не услышит, но, конечно же, он слышит.
Поворачивает ко мне лицо и самодовольно ухмыляется:
— Теперь ты хочешь меня ещё сильнее, ведьма?
К щекам приливает горячая кровь, я отворачиваюсь и цежу:
— Не в моём вкусе самодовольные кретины.
Гилл хмыкает и плавно заворачивает на парковочное место. Вырубает двигатель. Я вижу в метрах пяти от нас автобусную остановку. Интересно, автобусы ещё ходят или уже слишком поздно?
— На что ты намекала вчера своим стикером? — глухо спрашивает Гилл.
Я досадливо морщусь. Вчера я буквально кипела идеей найти Логана Хейга и выяснить у него правду. Но через пару часов полностью остыла. Просто, потому что не решусь задать необходимые вопросы. Слишком страшно узнать ответы.
Гилл тоже что-то знает…
Но и у него спросить о том вечере я не решусь.
— Это неважно. Я передумала.
— Сначала делаешь, а потом думаешь? — усмехается Гилл.
— Что-то в этом роде, — тихо соглашаюсь я.
Это правда, со мной такое часто бывает.
Скрипит кожа сидения, я поворачиваюсь в сторону Гилла и встречаюсь с ним почти нос к носу. Пугаюсь и вжимаюсь в угол сидения и дверцы, но этот кретин продолжает напирать. Его потемневшие глаза жадно исследуют моё лицо и пожирают губы. У меня сохнет в горле, а по телу прокатывается горячая волна. Тёплая ладонь ложится мне на шею, пальцы ласково зарываются в волосы на затылке. Не могу отвести взгляда от губ, которые растягивает чертовски соблазнительная улыбка.
Боже мой, я хочу, чтобы он меня поцеловал…
В ушах звенит взбесившаяся кровь, дышать выходит лишь через раз, а руки так и просятся обхватить крепкую шею, чтобы притянуть этого невыносимого парня ещё ближе.
Впрочем, Гилл делает это сам.
Но, чёрт, замирает в миллиметре от моих губ только для того, чтобы всего лишь обжечь их шёпотом:
— И в тот вечер ты сначала делала, а потом думала?
— Что… я не…
Думать связно никак не выходит.
Гилл скользит губами по моей щеке, я закрываю глаза, потому что ощущения буквально ошеломляют, свихнувшееся сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Снаружи доносится раскат грома, отчего я вздрагиваю, а Гилл крепче сжимает пальцами мою шею и выдыхает на ухо:
— Ты и в правду ведьма, ведьма. Никого ещё не хотел так сильно, как хочу тебя.
И вновь горячая волна омывает тело, вырывает из моей груди хриплый стон, закручивается болезненным желанием внизу живота…
А затем горячие губы оставляют влажный след на коже, рука перемещается на спину и тянет на себя. Я не сопротивляюсь. Не в силах.
Щелкает замок ремня безопасности.
Гилл тяжело выдыхает, а в следующий миг дергает меня на себя. С некоторыми затруднениями, но я оказываюсь у него на бедрах, а его губы тут же начинают сладко терзать кожу моих шеи и груди. Я цепляюсь пальцами в его плечи, и буквально сгораю в том огне, что бушует в груди.
Но вот Гилл отрывается от меня и заглядывает в глаза.
Взгляд чернее ночи… И он вновь пожирает мои губы.
— Это тот самый момент, когда ты отдашь мне должный поцелуй, ведьма?
______________
[12] Адель — британская певица, автор-исполнитель и поэтесса, лауреат 15 премий Грэмми и первый музыкант, сумевший выиграть в номинациях «Альбом года», «Запись года» и «Песня года» дважды
[13] Adele — Rolling in the Deep (песня потрясающая, обязательно послушайте))
Глава 9. Сабрина
По крыше и стёклам машины начинает барабанить дождь.
Чувствую себя той самой тучей, которую разрывают на части сверкающие внутри молнии…
Сегодняшний вечер… Испытанный ранее адреналин… Гилл, вызвавший во мне безусловное восхищение… Его слова о том, что он меня хочет… Твёрдые плечи под моими пальцами… Внешность… Соблазнительная улыбка… Горячие губы…
Я. Хочу. Его.
Хотя бы поцеловать. Всего лишь поцеловать…
Ничего страшного от этого не случится, верно?
Обычный поцелуй, который, я рассчитываю, утолит ту нестерпимую жажду, что иссушает нутро, превращая его в знойную пустыню.
Я закрываю глаза и выдыхаю тихий стон, когда горячие пальцы Гилла, забравшись под кофту, касаются кожи. Он с нажимом скользит ими по спине, вынуждает меня прогнуться и шепчет в шею:
