Словно и не было прошедшего года. Словно я вновь очнулась в то ужасное утро.
Я не понимала, где я. У меня болело буквально всё тело и адски раскалывалась голова. Сильнее всего ныло между ног. А затем я поняла, что под тонкой простыней совершенного голая, и в груди задребезжал первый тревожный звоночек. Страшно мне было с самого пробуждения, а когда я аккуратно приподняла ткань и увидела кровь… то пришла в неописуемый ужас.
Меня накрыла паника. Обрывки разрозненных воспоминаний обрушились на меня подобно снежной лавине в горах. Я не понимала, как оказалась в этой кровати. Не знала, что думать, как быть и кого винить.
Себя?
Я не помню, как нашла свою одежду и всю ли, не помню, как добралась до дома. Но помню, как позвонила Логану. В груди теплилась надежда, что всё не настолько плохо. Вдруг я всего лишь перебрала алкоголя и, осмелев, решила попробовать то, что давно намечалось, с тем, кто мне безумно нравился.
Надежда на такой расклад событий была мизерной, учитывая то, что Логан вряд ли после случившегося оставил бы меня совсем одну, и потом, я точно помнила, что ждала его появления, но совершенно не помнила, что дождалась, но она была.
Логан не взял трубку. И на сообщения не отвечал.
Надежда испарилась, и её место заняла выворачивающая наизнанку душу догадка.
Что, если Логан Хейг всё время меня обманывал ради того, чтобы в подходящий момент воспользоваться и выкинуть, как ненужный мусор?
Я провела под душем больше часа. Терзала своё тело губкой снова и снова, но отмыться от грязных мыслей не так просто. Не зря говорят, что у страха глаза велики. Я не знала правды, не могла вспомнить подробностей и чуть позже мне стало казаться, что Логан был не единственным, кто был во мне. Лица, глаза, улыбки.
Я изводила себя обрывками видений и начинала ненавидеть бейсбол и всех тех, кто в него играет.
Вечеринка по случаю окончания сезона, там присутствовали и те, кто выпускался из университета Беркли, и те, кто планировал туда поступать. Слишком много бейсболистов. И я не знала наверняка кто из них, и был ли это кто-то один…
Несколько дней я не покидала стен своей комнаты, и отец начал беспокоиться. Разумеется, я не могла рассказать ему о случившемся. Не нашла бы смелости и сил. Потому и приняла решение уехать к бабушке в другой штат. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, зализать раны и научиться жить с тем, что произошло. Сбежала, да.
И до сих пор бегу, хотя планировала совсем другое.
Чёртова слабачка.
Я заставляю себя успокоиться, вытираю грязными руками слёзы с щёк и глубоко дышу.
Всё было бы гораздо хуже, если бы я помнила всё до мелочей, если бы присутствовала в том моменте осознанно. А так мне остались лишь сухие факты. С ними смириться проще, пусть и принимать их достаточно больно.
Я шмыгаю носом и решительно поднимаюсь на ноги, потому что слышу стремительные шаги Гилла.
Настало время встретиться лицом к лицу с правдой.
Не знаю, куда парень так спешит, но я заставляю его топорно остановиться, окликнув:
— Гилл!
Его спина и плечи напрягаются, он кивает самому себе и медленно разворачивается ко мне. То, что я вижу в его глазах, вынуждает меня запнуться. Мы задаём свои вопросы одновременно.
— Кто это сделал?
— Кого ты видел со мной?
Мы оба теряемся.
Он же сам мне сказал, что видел всё собственными глазами!
Гилл находится быстрее меня и сокращает расстояние между нами до метра:
— Ты не знаешь?
С его лица полностью схлынула та ярость, которую я видела ещё полминуты назад. Сейчас на нём играет искреннее беспокойство, а в глазах проскальзывает сожаление.
Я горько усмехаюсь:
— И ты, похоже, тоже.
— Проклятье! — бросает Гилл и зарывается пальцами в волосы. — Я зашёл в комнату после Логана, заметил, как закрывается дверь на лоджию, потом увидел тебя… на смятых простынях, бледное лицо Лога… Хотел броситься вслед за этим козлом или тебя к стене припереть, но Логан не позволил. Выволок меня из спальни, а потом мы и вовсе ушли с вечеринки…
Я сглатываю сухость и тихо выдыхаю:
— Не помню ничего такого.
— Твою мать! — сокрушается Гилл, буквально вырывая на себе волосы. — Я просто потрясающий кретин! Ты же даже не шелохнулась! А я орал, громко орал! Я находился в таком бешенстве…
Гилл замолкает и отворачивается в сторону.
А я стискиваю кулаки. Ногти больно впиваются в кожу. Сначала я убегала от правды, теперь она бежит от меня. Справедливо, но совершенно неправильно. Я должна и готова знать.
Гилл чешет пальцем бровь, затем вновь смотрит на меня, всматривается долго в моё лицо нечитаемым взглядом, а в следующий миг подхватывает мою сумку с травы и бросает:
— Поехали.
— ПРОДОЛЖЕНИЕ-
— Поехали? — теряюсь я.
Но Гилл не собирается что-либо мне объяснять, стремительно направляясь вон со стадиона.
Я иду за ним.
На парковке напротив учебного здания Гилл закидывает мою сумку на заднее сидение модной черного цвета тачки и идёт к водительскому месту. Я обращаю внимание на то, что солнце начинает садиться и отстранённо размышляю о том, что глупо удивляться тому, что у парня с богатыми родителями находится в распоряжении не одна машина.
— Какого чёрта, Гилл? — интересуюсь я, пока он не сел в тачку.
Но кретино-Гилл вновь меня игнорирует, а через мгновение открывает мне дверцу из салона. Я сомневаюсь ещё пару секунд и занимаю пассажирское сидение. Хлопаю дверцей. И выжидательно смотрю на Гилла.
Он вынимает из бардачка пачку влажных салфеток и протягивает мне:
— Я хочу узнать, кто это был. А ты?
— Тоже, — перехватываю я пачку. — Но зачем это тебе?
Гилл заводит двигатель, сжимает с силой пальцы на руле и смотрит прямо перед собой:
— Кто-то из моей команды поступил отвратительно низко. И я должен знать, кто это. И потом, ты — дочь нашего тренера. А значит, тот, кто это сделал — полная мразь.
Дочь тренера.
Так вот, кто я теперь для него? Больше не ведьма, изменившая его другу? Не призираемая всей душой девушка, которую требуется задеть побольней?
Всё в прошлом?
И прощения просить, очевидно, не обязательно.
Впрочем, мне и не нужны его извинения. Мне вообще от него ничего не нужно. Кроме главного.
— Мы едем в Стэнфорд?
— Да.
До Стэнфорда из Беркли рукой подать. Проехать по крытому мосту через залив Сан-Франциско, миновать по касательной Дейли-Сити и по трассе номер 280 добраться до предгорья Стэнфорда, примечательное тем, что там возвышается сто пятидесятиметровая радиовышка под названием Стэнфорд Диш. Дорога займёт не больше часа времени.
