— Тайлер Гилл.
Писательница выразительно ведёт бровями и вкладывает в мою ладонь свои пальцы:
— Благодарю за комплемент, Тайлер. Меня зовут Виола, я…
— Она популярная писательница! — дёрнувшись, перебивает её Сабрина. — На следующей неделе Виола будет читать у нас лекцию, а сегодня я знакомлю её с молодёжной жизнью по просьбе одного из преподавателей.
Пока я, усмехнувшись, невесомо касаюсь губами прохладных пальцев, Сабрина прожигает мать убийственным взглядом. Та едва заметно морщится, но, кивнув, подыгрывает дочери.
Интересные у них отношения.
Вот только непонятно, кого они хотят обмануть, потому что внешне очень похожи друг на друга.
— Вы родственницы? — деланно удивляюсь я. — Сестры, возможно? Ваши улыбки…
Убийственный взгляд Сабрины впивается в меня. Она цедит сквозь зубы:
— Тайлер, кажется, ты забыл, что пришёл сюда с девушкой. Пора бы вернуться к ней, иначе она снова тебя потеряет.
— Я совсем не против, чтобы она потеряла меня по той же причине.
Сабрина краснеет ещё сильней, а затем дёргано отворачивается и скрещивает на груди руки. Такая милая, когда злится.
От разглядывания её профиля меня отвлекает голос Лец:
— Что ж. В таком случае, ты обязан познакомить меня со своими подругами.
Стерва. Прямо сейчас мне хочется задушить её собственными руками.
Пока Лец нагло усаживается рядом с матерью Сабрины, я отталкиваюсь от столешницы и сжимаю её край пальцами, представляя на его месте тощую шею. Меня бесит, что прямо сейчас моя ведьма вновь выглядит растерянной и уязвлённой.
Не знаю, что задумала Лец, но она вдруг теряется при взгляде на Виолу Брукс, но быстро берёт себя в руки и широко улыбается. В её глазах горит азарт.
— Боже мой! — восхищённо восклицает она. — Вы Виола Брукс, верно? Писательница!
Та вежливо улыбается ей и склоняет голову вбок:
— Читали мои книги?
— Всё до одной! Боже, потрясающие сюжеты, описания, герои! Вы мой кумир!
— Приятно слышать…
— Фиона, — подсказывает Лец и бросает взгляд в сторону Сабрины.
Тоже смотрю на неё, но девчонка, вновь поджав губы, отвернулась к стене.
— Приятно слышать, Фиона. Я очень рада, что вам интересно моё творчество.
— Знаю, что я не вовремя, — наигранно кается эта стерва. — Но… Как вам такой сюжет? — Лец бросает на меня хитрый взгляд и хищно улыбается: — Одна девочка без ума от популярного парня, в какой-то момент и он обращает внимание на неё. Страсть, безумства, первая любовь… Но они случайно сбивают на машине какого-то мужчину…
— Заткнись, Лец, — рычу я.
Краем глаза вижу, как ведьма заинтересовывается происходящим: выпрямляется на сидении, смотрит во все глаза на Лец.
— …Отец популярного парня не может допустить, чтобы пострадала репутация его сына или его собственная. И он подставляет девочку из неблагополучной семьи. Жизнь девочки скатывается на дно. Но несмотря ни на что она продолжает любить того парня…
С меня довольно этой чуши.
Я подрываюсь с места, хватаю Лец за плечо и веду нас вон.
Через несколько минут я бросаю девчонку за наш столик и нависаю над ней:
— Какого хрена, Лец?!
Та садится ровней и начинает хрипло смеяться. Издевательски. Надменно.
— Боже, видел бы ты сейчас своё лицо, Гилл! — продолжает она хохотать. — Не верю, что такая простушка может для тебя что-то значить! Как, впрочем, не верю, что для тебя вообще кто-либо может что-то значить.
— Не суди остальных по себе, стерва, — насмехаюсь уже я.
Лец затыкается, а я отталкиваюсь от стола и спинки сидения и сажусь напротив неё.
Она права. Для меня даже друзья не всегда что-то значат. Если я одержим какой-либо идеей, пойду по головам, наплевав на чужие чувства. Прямо, как мой драгоценный отец. Ведь именно этому он меня всю жизнь и учил.
Я чешу бровь и пытаюсь успокоиться.
Я не бежал от ответственности, признавал свою вину, но отец всё решил за меня. Он часто так делает. И я давно привык.
— Ладно, герой-любовник, предлагаю объявить мир на сегодняшний вечер.
Лец отрывает от меня взгляд, вынимает из лифчика мою кредитку и, постукивая ею по подбородку, машет другой рукой кому-то в глубине зала. Вскоре за нашим столом рассаживаются её шумные знакомые, которых девчонка и планировала сегодня угощать за мой счёт.
У меня нет желания здесь оставаться, но я физически не могу заставить себя уйти раньше, чем Сабрина и её мать. Потому и наблюдаю, как Лец и её компания планомерно напиваются, как громко жрут, развлекаются и попеременно танцуют. Встреча с этими любителями халявы не первая, они уже научены горьким опытом, что меня лучше не трогать, потому ко мне никто не лезет.
И, разумеется, я наблюдаю за Сабриной.
Со своего места мне видно лишь её макушку, но достаточно и этого.
Я непроизвольно дергаюсь, когда к их столу подходит какой-то парень, но мгновенно расслабляюсь, когда Виола уходит с ним на танцпол. Зачем-то представляю, как Сабрина закатывает глаза и тяжело вздыхает. А может, даже злится. Её мать личность неординарная, и в какой-то степени похожа на мою, поэтому я вполне могу понять чувства ведьмы. Даже разделить их.
Интересно, какого это — разделять с кем-то свои чувства? Вслух? Видеть реакцию, которая может тебе не понравится? Или наоборот — получить поддержку?
Я горько усмехаюсь — то, что я натворил, вряд ли вызовет у кого-либо что-то, кроме осуждения.
Но проверить можно. Её осуждение вполне вероятно остудит мой пыл, и я смогу дышать чуточку свободнее.
Резко поднимаюсь с места и, не церемонясь, расталкиваю народ за столом. Иду к столу Сабрины. Она давится коктейлем, который пьёт, когда видит меня, и начинает кашлять. Я милостиво хлопаю её по спине, довольный произведённым эффектом, а она пытается отбыть от себя мою руку своими.
— Да что тебе от меня нужно, Гилл? — возмущается она сдавленным голосом.
— Всё ещё хочу увести тебя отсюда, — криво улыбаюсь я. — Не надумала уйти, ведьма?
— Нет.
— Значит, удовлетворимся танцем. По крайней мере, попробуем.
— Я не буду с тобо…
Я хватаю её за руку, дергаю на себя и крепко прижимаю к своему телу. Голубые глаза широко распахнуты от возмущения, пухлые губки маняще приоткрыты. Проклятье, где взять выдержки? Даже в темноте заметно, как румянятся от смущения её щёчки!
Совсем не искушённая…
Был ли вообще у неё кто-то, кроме той мрази?
Мысль об этом возвращает мозги на место, я сжимаю зубы, вынуждаю её обнять меня за шею и выдыхаю у уха:
