— Чёрт, ты не только на трассе выделываешься! — наигранно смеётся Брайен. — Видимо, все богатые мальчики напрочь лишены чувства самосохранения, да?
— За всех не отвечу. Что касается лично меня… — я жму плечами, мол, не понимаю, кого и чего здесь бояться. А затем предлагаю: — Давай, Брайен, скажи, что тебе от меня нужно? Деньги? Новая тачка? Две? Взамен тех, что ты угробил, гоняясь со мной. Потому что иначе, я начну думать, что ты ко мне не ровно дышишь. Неловко выйдет — моё сердце прочно занято.
Улыбка парня превращается в оскал, но возмущается другой:
— Какого хрена, Брайен? Мы можем сломать ему ноги за две секунды! Чего ты с ним распинаешься?
— Стоять! — рявкает тот на него, когда он дёргается в мою сторону, и сам идёт в моём направлении. Говорит по дороге: — Деньги твоего папочки мне не нужны. Да и машин, как видишь, мне хватает. Для чего я тебя искал? — Брайен останавливается в метре от меня и сам отвечает на свой вопрос: — Сначала я и правда хотел переломать тебе ноги. За трусость. Этот твой платок вымораживал. Ну какой нормальный гонщик, мужик, будет скрывать своё лицо, как какая-нибудь смущённая девчонка? Затем я узнал кто ты, и стало понятно — ты боялся потерять место в команде по бейсболу. Вот только бесить меня меньше ты не стал. Но, нет, я больше не хочу избивать тебя до полусмерти. Я — гонщик. И мне важно приходить первым.
— Поражаюсь твоему упорству, — вздыхаю я. — Ты проиграл мне уже два раза.
— Нет-нет, Низмо, в этот раз всё будет по моему, — хищно улыбается придурок. — Одна из сложных трасс, одинаковые по мощности тачки и никаких штурманов. Только ты и я.
— И если ты снова проиграешь, то мне опять терпеть преследования? — поднимаю я брови. — На такое я не подпишусь, уж извини.
— Теперь я знаю тебя в лицо, Низмо. И я точно не проиграю.
— Практика показывает другое, ну да ладно, — делаю я шаг вперёд и протягиваю руку: — Честная гонка, после которой, как бы она для тебя не закончилась, ты и твои парни оставляете меня и моих знакомых в покое. Сдержишь слово, гонщик?
— Я всегда держу своё слово, — жмёт он в ответ мою руку.
Чёрта с два, он его держит. Он затрахает меня, в переносном смысле, разумеется, пока не победит. Это видно по нездоровому блеску глаз. Он будет вызывать меня на гонку снова и снова до грёбанной старости. Или до тех пор, пока я не решу ему поддасться.
Чего я, разумеется, делать не умею.
Проклятье.
Я хмыкаю и киваю:
— Что ж, время покажет, ну а пока…
— Не так быстро, Низмо, — качает он подбородком и врезает мне кулаком в живот. Воздух со свистом вылетает из лёгких. — Это за тачку, что я угробил по твоей вине. Восстановить её не вышло. — Парень отпускает мою руку и указывает на выход: — Вот теперь можешь идти.
Я стискиваю зубы, разгибаюсь и взмахиваю рукой:
— Увидимся.
Уже у выхода урод орёт мне в спину:
— И не вздумай явиться на гонку в грёбаном платке, Низмо!
Я усмехаюсь, показываю большой палец за спину, и раздражённо чешу бровь.
Вот какого хрена мне теперь делать?
Глава 29. Тайлер
Сабрина стоит на веранде, у бассейна. Ветерок слегка покачивает у её бёдер мою белую футболку, которая ей слишком широка. Ведьма подняла лицо к небу и мило щурится на утреннее солнце.
Вчера после тренировки я забрал её к себе. Мы вместе приготовили ужин, зажгли свечи и провели потрясающий вечер наедине друг с другом. А какой была ночь…
Проклятье, люблю эту девушку до хруста костей.
И снова её хочу. Я хочу её грёбаное всегда.
Я отставляю стакан с водой в мойку и выхожу на веранду. Заключаю Сабрину в свои руки, обнимая её со спины, и касаюсь губами шеи, которую она мне любезно открывает, отклонив голову вбок.
На нежной коже появляются мурашки. Я собираю их губами. И выгибаюсь так, чтобы ведьма почувствовала своими ягодицами мою готовность. И она чувствует. Из её горла вырывается сладкий стон, а ноги подкашиваются. Но я крепко держу её. Ни за что не отпущу.
Поворачиваю её голову к себе и впиваюсь в рот глубоким поцелуем. Кружу языком у её языка. Задеваю им нёбо и зубы. Жадно облизываю сладкие губы.
Одна ладонь ложится на окружность груди под футболкой, пальцы другой — скользят ей между ног. Ткань белья влажная.
Моя страстная ведьмочка…
Отрываюсь от губ и хочу снять с неё футболку к чёртовой матери, но Сабрина ловит мои кисти и прерывисто выдыхает с нотками осуждения и смущения:
— Тай…
Я шепчу ей на ухо:
— Нас никто не увидит, глупышка. Доверься мне.
Мгновение, и её пальцы осторожно разжимаются.
Я тут же стягиваю с неё футболку, бросаю её на плитку и прокладываю дорожку жадных поцелуев вниз по её спине. От белья я её тоже освобождаю. Затем выпрямляюсь и подхватываю её на руки. Сабрина охает от неожиданности и обнимает меня за шею.
Спрашивает дрожащим голосом:
— Что ты задумал, Тайлер Гилл?
Знает меня.
Я лукаво улыбаюсь, касаюсь её губ своими и спрашиваю:
— Купалась когда-нибудь голой в бассейне, ведьма? Обещаю, тебе понравится.
Сабрина успевает лишь взвизгнуть, а затем скрывается под водой, расплёскивая воду. Я в мгновение ока избавляюсь от одежды и ныряю следом за ней. Она, успев вынырнуть, снова визжит, потому что её накрывает всплеском воды от меня.
Вынырнув рядом с ведьмой, я ловлю её за талию и притягиваю к себе, чтобы вновь жадно завладеть её губами. Утягиваю её к мелководью, ближе к лесенкам из мелкой плитки. Усаживаю её на ступеньку, а сам припадаю к нежной и упругой груди. Прикусываю горошины розовых сосков и наслаждаюсь сладкими стонами моей девочки.
Она вся дрожит.
Дышит часто и со стонами.
Извивается, как змейка.
И так каждый грёбанный раз. Как в первый. Словно у нас с ней бесконечный запас взаимной страсти. Словно мы с ней созданы друг для друга, как бы слащаво это не звучало.
Я перемещаюсь, сам усаживаюсь на ступень и тяну за собой Сабрину. Она усаживается сверху. Полуоткрытый взгляд, дрожащие мокрые ресницы, приоткрытые губы — безумно красивая и желанная.
Моя.
Я припадаю губами к тонкой шее, как изголодавшийся зверь, прикусываю и зализываю нанесённые «раны». Сабрина тихо стонет. Я нахожу её губы. Спускаюсь ладонями вниз по спине. Сжимаю пальцами упругие ягодицы. Мну их.
Хочу её до безумия.
— Тай… — тоже теряет она терпение.
Я улыбаюсь ей в губы, а в следующий миг приподнимаю её бёдра и опускаю её на свой член. До упора. Ощущение горячей влаги и тесноты сводит с ума. Её громкий стон — добивает.
