Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету
и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном
самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его
изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел,
тихо прикрыв за собой дверь.
Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел,
закрывая дверь, — ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти
Минервы Карлтон.
Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась.
Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая
через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.
Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на
добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные
четыре — в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова Минервы покоилась
на его голом плече. У обоих был счастливый вид.
Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта
было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».
Глава 5
Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по
ступенькам белого особняка и позвонил.
В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой.
Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась
сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при
ходьбе.
Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать
меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.
— Что вы продаете? — спросила она.
— Ничего.
— Что вам нужно?
— Я хочу видеть миссис Джаспер.
— По какому поводу?
— По поводу автомобильной аварии.
— А что именно вас интересует?
— Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания
выплатила компенсацию и…
— Ну и что же вам нужно?
— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите
минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее.
Она вообще ничего не сказала. А.просто повернулась и не
спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на
костлявых ногах.
Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на
пороге.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Лэм.
— Это фамилия. А имя?
— Дональд.
— Вы представитель страховой компании?
— Нет.
— Почему же вы интересуетесь этой аварией?
— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
— Вы беседовали с другой стороной?
— Нет.
— Со страховой компанией?
— Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис
Джаспер.
— А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.
— Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное
решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает
мне в приеме.
Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше
повидаться со мной.
— А что вам известно об этом деле?
— Многое.
Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком,
глаза, пристально смотрели из глубоких глазниц.
Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору.
На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.
Потом возвратилась и отперла парадную дверь.
Я вошел.
Она заперла за мной дверь.
— Куда идти? — спросил я.
— Вниз по коридору, первая дверь налево.
Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул
налево и вошел в гостиную. В кресле-каталке сидела женщина. Она была красива.
Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин.
Взгляд быстрый, наблюдательный и умный. Если бы не чуть
обвисший подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.
— Здравствуйте, мистер Лэм, — сказала она. — Я Амелия
Джаспер.
— Миссис Джаспер, — сказал я, поклонившись, — рад
познакомиться с вами. И простите за вторжение в столь ранний час, да еще в
воскресенье. Но, видите ли, это единственный день, когда я могу собрать
материал Для работы, которую я в настоящее время выполняю.
— А что это за работа, можно узнать?
— Я независимый журналист, — сказал я.
Она продолжала машинально улыбаться, но в глазах ее
появилась настороженность.
— Журналист? — переспросила она холодно.
Я сказал с чувством:
— Видите ли, я пишу статьи о деятельности страховых
компаний, особенно о страховании от несчастных случаев. Особую критику вызывает
поощрение страховой премией за дачу ложных показаний под присягой при
расследовании автомобильных аварий. Бывают случаи, когда с одной стороны есть
хотя и единственный, но достойный уважения и доверия свидетель, с другой —
несколько свидетелей, но откровенно лгущих по поводу случившегося.
В таких случаях компания, как правило, не утруждает себя
расследованиями и…
— И это вы говорите мне? — вскричала Амелия Джаспер, и глаза
ее засверкали негодованием. — Никогда в жизни никто не подвергал меня такому
унижению, как они… Я имею в виду эту аварию, в которую я попала, и…
— Пожалуйста, изложите только суть дела, — сказал я. — Как я
понял, вы ехали одна?
— Да, — не сразу ответила она.
— А во встречной машине было три или четыре человека?
— Их было четверо, — сказала она. — Невежественные мужланы,
готовые на все, даже на лжесвидетельство, лишь бы получить ничтожное
вознаграждение в несколько долларов. Вы, конечно, знаете этот тип людей.
— Это случилось на перекрестке?
— Да. Я въехала на перекресток, посмотрела направо, там
никого не было. Быстро посмотрела налево, предполагая, что у меня будет право
на преимущественный проезд перед любым транспортом с левой стороны, затем
сосредоточила все свое внимание на правостороннем движении.
— Что же произошло?
— Эти несносные типы врезались в меня. Они ехали слева и при
этом так быстро, что въехали на перекресток гораздо раньше меня. Но у них
хватило наглости сказать страховому агенту, что они уже стояли на перекрестке,
когда увидели меня, и что я мчалась на такой бешеной скорости, что не могла
остановиться и врезалась в их машину.
