Я поискал фамилию Лаури в телефонной книге.
Телефона у него не было. Тогда я поискал телефон Вэйверли
9—8765. Оказалось, что это коммунальный телефон в многоквартирном доме по
адресу: Рипплинг-авеню, 968.
Я поехал туда. Это была последняя отчаянная попытка. Время
истекало. Когда девушки-фотографы проснутся и прочтут утреннюю газету, они
определенно припомнят адрес, который они давали мне. После этого у меня
останется ровно столько времени, сколько понадобится Фрэнку Селлерсу, чтобы
раскинуть свои сети.
Номер 968 на Рипплинг-авеню оказался невзрачным
многоквартирным домом. Лаури жил на втором этаже.
Я позвонил.
Мне пришлось ждать довольно долго.
Наконец сверху послышался голос:
— Кто там?
— Вам письмо, — сказал я.
Зажужжало электрическое устройство, и дверь открылась. Я
вошел.
На лестничной площадке стоял крепко сбитый широкоплечий
малый лет двадцати восьми — двадцати девяти. Похоже было, что он себя в обиду
не даст ни при каких обстоятельствах. На нем были домашние туфли, брюки и
пижамная куртка. Темные волосы взъерошены.
Толстая, как у борцов, шея… Сломанный нос придавал его
плосковатому лицу что-то монгольское. Но в его ухмылке сквозило какое-то
ленивое добродушие.
— В чем дело? — спросил он.
Я закрыл за собой дверь и сказал:
— Извините, если я поднял вас с постели.
— А, да ладно. Я обычно в это время и встаю. А в чем,
собственно, дело? От кого письмо?
— Письмо от меня.
Добродушная улыбка исчезла. Он стоял, широко расставив ноги,
загораживая проход. Во всей его фигуре чувствовалась враждебность.
— Не нравится мне все это, приятель, — сказал он.
— Меня зовут, — сказал я, — Дональд Лэм.
Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя.
Я напомнил ему:
— Вы играли со мной в пятнашки прошлой ночью.
Его лицо просияло. Он широко улыбнулся, обнажив зубы. С
левой стороны на верхней челюсти не хватало двух зубов.
Так-так, — сказал он, — вот как обстоят дела!
Проходите и садитесь.
Он посторонился и протянул мне руку. Рукопожатие было таким
сильным, что у меня кости хрустнули.
— Получили свою машину? — спросил он. — Все в порядке?
— Да, — сказал я, — спасибо.
— Мы заправили вашу клячу бензином и поставили ее в стойло.
Пришлось узнать, где вы ее обычно ставите. Правда, ключи я оставил в машине, но
не думаю, чтобы на нее кто-нибудь позарился.
— Нет, нет. Все в порядке. Она была на месте.
— А что вы сделали с моей машиной?
— Оставил ее у трамвайной линии. Я подумал, что вы заявите о
пропаже машины.
Он нахмурился.
— Вы, наверное, думаете, что я подлец какой-нибудь. Я бы ни
за что так с вами не поступил.
Он пошел по коридору к своей квартире. Я за ним.
— Я пытался дозвониться до вас, — сказал я, — но никто не
подходил к телефону. У меня есть ваш номер:
Вэйверли 9—8765, так?
— Откуда у вас этот номер?
— У меня есть каналы, по которым я добываю информацию такого
рода.
Он засмеялся.
— Это коммунальный телефон, он находится в холле. По нему
невозможно дозвониться, если никого нет рядом. Хозяйка нашего дома живет в
квартире рядом с холлом. Она хороший человек. И если она слышит звонок, то
обязательно позовет к телефону. Но она не всегда бывает дома.
— Что бы вы сделали, если бы поймали меня? — спросил я.
Он ухмыльнулся.
— Сделал бы массаж при помощи рук. Может быть, немножко
изменил бы черты лица, в зависимости от того, сопротивлялись бы вы или нет.
— А что вы собираетесь сделать сейчас?
— Сейчас я угощу вас чашечкой кофе. Как насчет кофе? Я все
утро читал газеты и чертовски проголодался.
— Я уже съел три завтрака и выпил три чашки кофе.
— Ну тогда оставайтесь и усаживайтесь поудобнее.
Мне, возможно, придется получить разрешение, прежде чем я
вас выпущу. А вы вроде бы славный парень.
— Что же произошло прошлой ночью?
— Вы же знаете.
— Нет, не знаю, — сказал я.
— Но должны знать.
В его движениях была какая-то естественная легкость и даже
изящество. Он налил воду в кофейник.
Потом просунул голову в дверь спальни и крикнул:
— Эй, малышка!
Сонный голос отозвался:
— Кто там?
— Ты никогда не догадаешься, — сказал Лаури. — Приведи себя
в порядок я выходи.
Я услышал шаги. Дверь спальни отворилась. На пороге стояла
рыжеволосая красотка. На ней был мужской купальный халат. Слишком длинные
рукава были подвернуты дюймов на шесть — восемь. Халат был обернут вокруг нее
полтора раза и свисал до полу. От этого она казалась необычайно маленькой.
— Взгляни-ка на него, — сказал Лаури. — Это тот самый
парень, который ускользнул от нас прошлой ночью, тот самый, которого мы не
могли найти среди товарных вагонов.
— Ну и ну, — сказала рыжеволосая, — и он решился прийти сюда?
— Ну да.
— А что ему нужно?
— Этого я еще не знаю. Почисть зубки, детка, и умой глазки.
Мы позавтракаем и все обсудим.
— Ладно, — сказала она и хлопнула дверью.
Через минуту в ванной зашумела вода.
— Красотка, — сказал Лаури.
— Да, это верно.
— Вы же ее не видели. Вот погодите — она снимет халат… И
нрав веселый. Маленькая чертовка… Как вам приготовить яйца?
— Я уже трижды завтракал. Спасибо.
— Да, да. Вы говорили. Мне нужно хорошо позавтракать. Без
хорошей пищи мне не сохранить форму… Она красотка, конечно, но готовить не
умеет.
— Почему бы вам ее не обучить?
— Конечно, я попробую. Но в общем-то мне все равно.
Он нарезал ветчину, бросил ее на сковородку, поставил
сковородку на газ и сказал:
