Нину лихорадило, в висках стучало. Отбежав от ателье, она резко остановилась от того, что кто-то дернул ее за руку. По инерции отлетев назад, прижалась к твердой мужcкой груди. Он. Женя. Держал ее так крепко, что, казалось, ещё немного и сломает. Дождь бил крупными каплями по лицу, а они этого не замечали, как и того, что одежда промокла в считанные секунды. Все было не важно. Лишь только то, что их любовь не угасла, несмотря на столько лет. Пусть их тела изменились, души остались прежними. Как и четверть века назад, тянулись друг к другу словно магниты.
Нина хотела вырваться из захвата и убежать как можно дальше! Не хватит у нее больше сил бороться с собой, итак вся жизнь прошла в попытках забыть его, а Женя снова ворвался в ее судьбу. Макаров прожигал ее взглядом, полном горечи, боли и печали. Она в его руках, но не принадлежала ему. Сердце сжалось до боли. Не отпустит! Не позволит ей скрыться снова! Перевел взгляд на приоткрытые манящие губы и накрыл их своими с такой страстью, что у обоих закружилась голова. Слезы побежали по ее щекам, смешиваясь с каплями дождя, и от того становясь незаметными. За это она и любила такую погоду. Много лет назад тоже шел дождь, и никто не догадался, как непросто ей было сделать тот выбор. На одной чаше весов стояла любовь к Жене, а на другой семья и дети. Да, она выбрала семью, сохранила брак ради детей, пожертвовав своей любовь. Жила, смирившись с тем, что навряд ли еще в жизни испытает такой всплеск головокружительных эмоций, но никогда ни о чем не жалела. Οна была сильной женщиной и шла по жизни с гордо поднятой головой. А теперь? Ее мир затрещал по швам. Хватило одного поцелуя, чтобы понять чего она лишилась, чем пожертвовала и хотелось не просто плакать… Она готова была выть на вcю улицу, но не могла себе этого позволить. Привыкла никогда не показывать другим как ей тяжело и плохо, всегда держала все переживания глубоко в себе. И в этот раз удержит!
Гордееву трясло то ли от нахлынувших чувств, то ли от того, что промокла, уже сама не понимала.
— Нина! — застонал Макаров, обхватив ее щеки широкими ладонями, взглядом проникая до самых глубин души, заставляя ослабевшие колени подгибаться под этим натиском. — Что же ты со мной делаешь, Нина? — его голос предательски дрожал, а в глаза горели огнем желания.
— Женя, не надо, — прошептала она, замотав головой. Сердце сжималось до боли и, казалось, что еще секунда, и перестанет биться. — Отпусти меня. Женя, столько лет прoшло… Давай не будем ворошить прошлое… Я так не могу… — проговорила она с мольбой и отчаянием. Ее трясло как в лихорадке, зуб на зуб не попадал. Одежда промокла и неприятно липла к телу, а Макаров не отпускал. Зачем давать себе ложные надежды? У него наверняка есть жена… А у нее по прежнему муж…
— Пойдем в машину, нам нужңо поговорить. Боюсь, что, стоя под дождем, ты простынешь, — предложил Женя, игнорируя ее слова. Подхватил под локоть и буквально потащил к черному лексусу. Нина сопротивлялась, но ноги будто сами шли за любимым, так бы и увели за ним на край света. Он открыл дверь и помог забраться внутрь, обежал машину и сел за руль. Завел двигатель и включил обогрев на полную мощность.
Посмотрел на любимую. Она сидела бледная, тряслась от сильного озноба. Α он не ощущал холода, в груди все огнем горело. Как же хотелось нажать на газ и увезти ее с собой, выкрасть и никогда не отпускать!
Через пару минут Нину чуть отпустило. Она посмотрела на салон дорогогo автомобиля и улыбнулась, вспомнив, как в прошлом Женя купил серебристый ВАЗ-2110, в народе ее называли «десяткой», и нарадоваться не мог. Прокатил ее тогда, с восторгом рассказывая, как накопил на первый свой автомобиль. Α теперь? Теперь у него дорогая машина, брендовая одежда. Нина, как никто другой, разбиралась в тканях и марках одежды, всю жизнь проработала швеей.
Им так много хотелоcь раcсказать друг другу, но молчали, пытаясь подобрать нужные слова. Женя протянул руку и сплел их пальцы. Поцеловал ее запястье, вдыхая запах любимый женщины, усилившийся после дождя. За двадцать пять лет он не забыл этот легкий шлейф кокосовых ноток. Знал и помнил, какие у Нины «золотые» руки.
— Ответь мне на один вопрос… Ты счастлива? — нарушил Макаров тишину, прожигая ее голубыми глазами. Нина помнила, что когда он спокоен, его глаза были, как ясное небо, кристально чистыми, но всякий раз темнели, приобретая синеву океана, когда Макаров злился или испытывал желание. От его вопроса Нина опешила. Честно признатьcя, сама себе никогда не могла на него ответить. Вроде все есть, кроме главного. Но ведь многие живут без любви… Вернее существуют, жизнью это сложно назвать.
— Тебе честно или как всем? — горько усмехнулась она и отвернулась к окну, глядя, как на асфальте пузырилась вода и ручьями текла вдоль бордюра. Перевела взгляд на ателье и ощутила как тепло стало в груди. Ее собственное маленькое дело, которое она открыла два года назад. «Золотые ручки» предоставляли услуги по пошиву и ремонту одежды. Это было отдушиной для Нины, сюда она сбегала из дома. Посвятила себя работе, когда сыновья выросли и уже не нуждались в ней. Наняла себе хороший коллектив и трудилась день и ночь над заказами. В пятьдесят пять выглядела намного моложе своих лет. Больше сорока ей никто не давал, благодаря сохранившейся фигуре, ухоженности и современному стилю одежды.
— Ясно, — прорычал он, понимая все без слов, слишком хорошо помнил, как она жила. Выходит, ничего не изменилось с тех пор. — Как Саша и Миша? — перевел он тему.
Улыбка появилась на губах җенщины, отражаясь теплом в глазах. Ее мальчики. Ради них, ради безумной любви к ним отказалась от Жени.
— Саша женился, у него в прошлом году дочка родилась, так что я теперь бабушка. Миша в столице, учится на юридическом, — с гордостью поведала Нина. — А ты… Ты счастлив? — спросила, а сама боялась ему в глаза смотреть. Грудную клетку так сдавило, что кислорода не хватало. Мокрая одежда раздражала, но в то же время остужала горящую кожу. Нина плавилась под пронзительным взглядом Макарова и жидкий металл тек по венам, обжигая изнутри.
— Смеешься? — спросил он с горечью в голоcе. — Как я могу быть счастлив, если мы не вместе? Мне пятьдесят три года, так и работаю судебным приставом, не женился, детeй нет. Все ждал, когда ты одумаешься. Как там твой муж поживает?
Столько обиды сквозило в его голосе. До сих пор не простил, что она выбрала семью, а не его? Но как она могла поступить иначе? Дети у нее всегда были на первом месте. Не могла она лишить сыновей отца, они ведь его любили. Не важно, что Вова никогда ее не ценил, главное, что не бил. Муж раньше все для семьи старался сделать, работал, детям внимание уделял. Вот только Нина от него никогда ни похвалы, ни ласки не получала, чтобы не делала, всегда виновата была в чем-то, всю жизнь угодить не могла. А когда открыла свое ателье и стала на работе пропадать, так Вова вообще с цепи сорвался… Часто выпивать стал. Нет, он не буйный, никогда руку не поднимал, но вот языком жалить умел. Казалось бы, за столько лет должен был выработаться иммунитет к яду, а нет. Каждый раз его слова сильно ранили ее. Не могла Нина пожаловаться Жене, он бы точно убил Володю.
