– Выходит так. Нас к станции подбрось, ладно? – сверяюсь с часами. Времени впритык. Но на машине должны успеть.
– А что за спешка-то? Я слышала, вы жениться собрались.
– Быстро тут у вас распространяются сплетни.
Лена сворачивает на одну из деревенских улиц. Здесь, ближе к цивилизации, я чувствую себя спокойнее. И несчастнее, чем когда-либо. Кошусь на телефон. Шуваков грозился позвонить, чтобы узнать, исполнила ли я свое обещание. Страшно пропустить вызов. Дергаюсь… Касаюсь денег, которые наглым образом умыкнула у Саввы, чтобы было на что вернуться домой. Хочется плакать от того, в кого я превратилась. Я разлучница, я блудница, я обманщица жуткая, а теперь еще и воровка.
Лена тоже глядит на деньги в моих руках. Тушуюсь, краснею, как идиотка. Возвращаю свой нехитрый скарб в сумочку и вздрагиваю, потому что телефон таки звонит. Вытаскиваю трубку трясущимися руками.
– Д-да!
– Привет, Никуш. Чем порадуешь?
Я ненавижу его! Не-на-ви-жу. Слащавый голос, глумливые интонации…
– Я выполняю нашу договоренность. Надеюсь, вы выполните свою.
– Ты в аэропорту?
– Я на полпути к железнодорожной станции.
– А ты не торопишься, правда?
– Тороплюсь. – Сглатываю, до дрожи во всем теле боясь его рассердить. – Просто мы далеко. И до аэропорта тоже как-то надо добраться.
– Завтра. Ты должна быть здесь завтра. Иначе хана твоему любовнику. Все ясно?!
– Д-да. До встречи. – Отключаюсь.
– Кто звонил?
– Так, один знакомый. Слушай, разве мы не должны были уже приехать? Я не думала, что станция так далеко.
– Угу. Придется объехать поселок.
Неужели мне врали карты? Я же не дурочка, все рассчитала…
– Поезд отходит в двенадцать. Мы же успеем?
– Пф-ф-ф. Да конечно. Сейчас я только кое-что проверю.
– В каком смысле? Мы очень спешим!
– Я здесь участковый. Ты не знала? Сейчас сделаю одно срочное дело и вернусь…
И действительно Лена притормаживает у какого-то приземистого здания. Ромка задремал. Я беспокойно ерзаю. Ну, хоть двигатель она не выключила – тепло. Отходит, с кем-то разговаривая по телефону. Наверное, уже столик бронирует. В ресторане. Или записывается на шугаринг, предвкушая жаркие ночи с Саввой. Я прижимаюсь к прохладному стеклу лбом. Какие же глупости лезут мне в голову. Я как будто нарочно снова и снова прокручиваю воткнутый в мое сердце кинжал. Глаза слезятся.
– Эй! – резко стучит в стекло Лена. От неожиданности я пугаюсь.
– Чего?
– Пойдем, поможешь мне.
И снова я сверяюсь с часами. Если так пойдет – поезд уйдет без нас. Торопливо выхожу.
– С чем помогу?
– Надо кое-что донести.
Метель и не думает прекращаться, но на входе в дом успеваю разглядеть табличку, сообщающую, что здесь находится полицейский участок. Наверное, Лене что-то понадобилось в ее хм… офисе. Или как это назвать? Интересно, а здесь, в глубинке, женщина-участковый – распространенная история? Мне это кажется необычным. В Лене вообще все необычно. На ее фоне я даже самой себе кажусь чересчур простой.
– Сюда.
Вся в невеселых думах, захожу в какое-то странное помещение. Обшарпанные стены, клетушка.
– Что брать-то?
– Ничего.
Удивленно смотрю на то, как Лена захлопывает за мной железную дверь. И закрывает ту на замок.
– Что ты делаешь?
– Задерживаю тебя.
– Что-о-о? В каком смысле – задерживаешь?
Что это означает? Неужели Лена заодно с Шуваковым?
– В самом прямом.
– И на каком же основании ты это делаешь? – я подхожу к решетке.
– Ну-у-у, что-то мне подсказывает, что ты обокрала Савву. Сейчас изымем вещдоки… Организуем очную ставку и все такое. – Лена вытягивает перед собой руку и начинает придирчиво изучать свой маникюр. Я просто поверить не могу… Я просто не могу в это поверить!
– Послушай, так нельзя! У меня же ребенок. Подумай хоть о нем!
– Да, кстати, сейчас напою его теплым чаем с ватрушками…
– Ватрушками?! – визжу я, вцепляясь в решетку. – Ты совсем спятила?!
– Ну, вот. Еще и оскорбление должностного лица при исполнении…
– Да что вы меня все статьями пугаете!
– Кто это все? – наконец, соизволяет поднять на меня глаза Лена. И такой у нее цепкий взгляд, что я сразу же понимаю – не отпустит она меня, пока я не выложу ей все как есть.
– Шуваков. Это он мне звонил… Пожалуйста, отпусти меня, если не хочешь, чтобы пострадал Савва! Ну?!
– Почему ты решила, что он пострадает? – вздергивает бровь та. – Нет, погоди. Я сначала твоего малого в тепло заведу. Потом расскажешь.
– А как ты собираешься объяснить ребенку, почему его мать за решеткой?!
– Скажу, что у нас такая игра.
Игра! Без сил падаю на нары… Кажется, это так называется? Те, надо заметить, выглядят довольно опрятно. Видно, обезьянник не пользуется у местных популярностью. В голове кавардак. Чувства в клочья. Растираю с остервенением лицо. Вслушиваюсь в тишину. Та не абсолютна. Тикают древние настенные часы, что-то дзынькает, шумит чайник. Она что, и правда Ромку собралась чаем поить?! Не знаю, как вода, а я буквально киплю!
– Лена! Елена… как там тебя?!
– Ну, чего бушуешь? – заходит преспокойненько. Попивая из симпатичной чашки на ходу.
Так, Ника, возьми себя в руки! Вдох-выдох, вдох-выдох…
– Послушай, мне надо быть на вокзале вот прямо сейчас, иначе…
Пересказываю все, как было. Вплоть до вчерашнего звонка Шувакова.
– Угу. Картина ясна.
– Ты еще долго будешь корчить из себя мисс Марпл?! Или, может, наконец, меня выпустишь?!
Лена неспешно допивает чай.
– Не-а. Я, напротив, полагаю, тебе не мешает тут посидеть. Подумать, так сказать, над своими поступками.
– Ты серьезно? – шепчу недоверчиво.
– Конечно. Может, поумнеешь. Да ты не переживай так. Савве я сообщу, где ты. Не страдать же ему из-за тебя, дурочки.
– В каком это смысле? Ты на что намекаешь? Я же ради него была готова на все…
– А ты спросила, оно ему надо? Такие жертвы… А ты посоветовалась с ним?
– Но я же… – лепечу бессвязно, так, будто мы с Леной вообще на разных языках говорим. Не понимаю. Она же явно к Савве неравнодушна. Зачем ей меня удерживать? – Ты что, правда не догоняешь, что Шувакову все сойдет с рук?! Он же прокурор! Такой запросто может испортить Савве жизнь. Я себя не прощу, если…
