Это слишком серьезный для нее шаг. Можно как угодно сплетаться с человеком в постели и ездить с ним за город на выходные. Но знакомство с дочерью — это для тех, в ком уверена, с кем действительно хочешь что-то построить.
А в Кирилле Наташа, как бы ей того не хотелось, не уверена. И до конца не знает точно, чего от него хочет.
Сейчас, в опустошении на фоне несчастной статьи, она не уверена в том, хочет ли вообще хоть чего-то.
— Это не проблема, — улыбается Кирилл. — Мы можем поставить цветы в вазу у тебя, а потом поехать ко мне. Еда прекрасно разогревается в микроволновке.
Наташа забирает цветы и натянуто улыбается. Нет, она лучше останется дома. А Даниэлле просто позвонит и уточнит, когда именно она собирается домой, чтобы успеть к этому моменту выставить Кирилла за порог.
Все-таки, про «с минуты на минуту» она преувеличивает.
— Как ты? — спрашивает Кирилл, следуя за Наташей в сторону кухни.
Никак.
— Справляюсь, — обтекаемо отвечает Наташа. — Мы потеряли потенциальные инвестиции в проект, которым хотели заняться с Миланой Сильвановой. И я более чем уверена в том, что не смогу найти работу. Но я справляюсь.
— Мне кажется, ты драматизируешь, — пожимает плечами Кирилл, протягивая к ней руку, чтобы легко провести ладонью по волосам. — Даже если сейчас кто-то будет опасаться брать тебя на работу, через пару месяцев все уже уляжется и забудется.
Наташа поднимает на него взгляд от цветов, которые устраивает в вазе. И слишком болезненно отчетливо осознает — ей все это не нужно. Никакое снисходительное «да все нормально будет». Никакие спонтанные явления с мнимой поддержкой в виде цветов. Это самое меньшее, что можно вообще сделать — купить несчастный веник. Словно она отвлечется на него и перестанет «драматизировать».
Ей нужны хоть какие-то действия. Да даже если бы Кирилл вернулся к своему предложению, с которым начинал покупку издания у Сильванова — это уже было бы чем-то весомым. Она не уверена, что готова была бы вернуться в тот же кабинет. Но сама идея вытеснить оттуда Карину, слишком хорошо устроившуюся, Наташу бы точно порадовала. Как и понимание настоящей поддержки, а не поверхностной.
Лучше не иметь никакой поддержки, чем такую.
— Я устала, — признается Наташа. — Серьезно, я очень устала. Не хочу с тобой препираться, не хочу рассказывать, почему ты не прав.
— Так и не надо препираться, — он понижает голос до приятного сексуального тона.
На который Наташа не собирается вестись.
— Не надо, — соглашается она. — Поэтому тебе пора.
Кирилл смотрит на нее с недоумением.
— Что я сделал не так? — спрашивает он.
Так, словно она — капризная девчонка, для которой эти самые капризы всего лишь форма манипуляции. Но Наташа в манипуляциях не заинтересована. Ее раздирает гнетущее чувство изнутри, однако, она должна это сделать.
— Мне лучше быть одной, — вскидывает она голову. — Не «побыть», Кирилл. А именно быть. Цветы — это мило. Но это — не та поддержка, которая могла бы мне помочь сейчас. Если я решу когда-то ввязаться в отношения с каким-то мужчиной, я предпочту человека дела, а не доставщика цветов. Понимаешь?
Вряд ли.
— Оставь меня, пожалуйста, — просит Наташа.
И только тогда, когда за Кириллом закрывается дверь, она чувствует, как внутри что-то обрывается.
Она понимает, что уже начинала в него безнадежно влюбляться.
Глава 15
— У вас очень сильное резюме, — признает девушка, с которой Наташа разговаривает на собеседовании. — Пожалуй, из всех кандидатов, которых я собеседовала, ваше — самое сильное.
На само это собеседование она выезжает спонтанно. Наташа даже не ожидает того, что на ее отклики будут приходить положительные ответы. Не после этой истории с Антоном, которая неприятным пятном отпечатывается на ее репутации. Однако, одно приглашение на собеседование приходит.
И Наташа решает, что может попытать судьбу. Все-таки, работа ей нужна. Любые сбережения имеют свойство заканчиваться.
Девушка поджимает губы. Очень сильное резюме Наташи явно вызывает внутри нее какие-то терзания.
— Спасибо за уделенное время, — произносит она, поднимая взгляд от резюме на саму Наташу. — Мы с вами свяжемся, если будем готовы сделать вам предложение.
Наташа коротко кивает. Поднимается.
— Не свяжетесь ведь, — произносит она.
Девушка это никак не комментирует. Только слабо улыбается. В конце концов, решения принимает не она. А на собеседование Наташу, видимо, позвали до того, как поискали о ней свежую информацию.
Она не удивляется. Потому что и сама не дала бы зеленый свет кандидатке, которая домогается до сотрудников.
Менее обидно за себя от этого все равно не становится.
* * *
— Очень невежливо не отвечать на звонки, — ворчливо замечает мать, когда видит, как Наташа сбрасывает звонок.
Звонящий — Кирилл. Которого она одновременно и хочет услышать больше всего на свете, и не хочет совершенно. Стоило бы его и вовсе заблокировать, чтобы не останавливать себя каждый раз, когда он пытается с ней связаться (а он делает это достаточно активно, на границе с навязчивостью). Но рука отправить контакт в игнорируемые все никак не поднимается.
Наташе кажется, что в этом она — жалкая. Только показывать это она не собирается. Никому.
— Это не самый важный звонок в моей жизни, — говорит Наташа, переводя смартфон в режим фокусировки.
Он всего лишь от мужчины, который имел все шансы занять важное место.
— На мои звонки ты также реагируешь? — мать прищуривается, поднимая на нее взгляд от своего нарезаемого салата.
Конечно, она все переводит на себя. Но прямо сейчас Наташу это, на удивление, даже не раздражает. Наоборот, она только слегка улыбается.
Лимит раздражительности исчерпался настолько, что она может проводить время с семьей спокойно.
— Нет, само собой, — отвечает Наташа. — Ты-то у меня одна. А других... звонящих — много.
Тоже — не то чтобы. Конечно, если не открывать Тиндер и не лайкать всех мало-мальски привлекательных мужчин, еще не начавших лысеть. Но до такого Наташа еще не дошла. Пока ее отчаяние распространяется исключительно на рабочую ситуацию.
— А что у Даниэллы опять? — спрашивает мать. — Доклад или сессия?
— День рождения подруги.
Наташа выдумывает этот «день рождения» на ходу. Потому что Даниэллу на этот раз даже не позвала с собой, как обычно бывало. Самостоятельно решила принять удар материнской критики на себя — ничто так не встряхивает лучше. Да и бодаться с Данькой ей совсем не хотелось.
