Наташа сомневается в том, что он нуждается в каких-то дополнительных финансах. И не может понять, чего ей хочется — злиться или радоваться от такого упорства этого совершенно невозможного человека.
Она протягивает руку, чтобы взять папку с резюме. Раскрывает ее. Просматривает. В полноценное издание на нормальную зарплату она точно не стала бы его брать. Потому что опыт работы уже давно потерял релевантность. Но у них с Миланой не такой большой выбор. Можно взять какого-нибудь студента на стажировку, конечно, с минимальной оплатой. А если совсем обнаглеть, то и вовсе на неоплачиваемую.
Но.
Наташа захлопывает папку. Возвращает ее Кириллу.
— Зачем тебе это? — спрашивает она.
Сложно поверить в то, что ею можно настолько сильно интересоваться, чтобы пытаться достать буквально всеми способами. Даже через трудоустройство.
— Ты говорила, что тебе нужны дела, а не слова, — говорит Кирилл. — Вот, пожалуйста. Я готов вписаться в твое предприятие. Без покровительства, предложений работы или какой-то бесплатной рекламы. Как наемный работник, за вознаграждение.
Настолько символичное, что это будет даже смешно.
— В дальнейшем я мог бы помочь полезными контактами, — продолжает Кирилл. — Не стоит чураться такой помощи.
Он смотрит на нее прямо. Не пытается юлить, объясняет свои мотивы. Наташа поднимается со своего места — практически взвивается, словно птица.
Она не знает. Она просто не знает.
На Милану даже не хочется злиться. Вряд ли та все это подстроила из злого умысла. Наверняка Логинов просто успешно присел ей на уши. Мог даже придумать что-то чертовски романтичное, перед чем Милана не устояла. И вот они здесь.
Наташа не знает, должны ли. Сколько можно агонизировать в том, что касается отношений, которые уже не получились?
— Мы тебе перезвоним, — произносит она так холодно, как только может, когда отходит к окну офиса и отворачивается от Кирилла.
Смотреть на него с каждой минутой все сложнее. И точно важно выдержать расстояние, чтобы снова не наступить на те же грабли.
Это наступление должно быть обдуманным и взвешенным, а не на эмоциях.
— Хорошо, — просто отвечает Кирилл. — Я буду ждать звонка.
Это — самое худшее собеседование в жизни Наташи. Потому что оно первое доводит ее до состояния раздрая.
И, заслышав, как за Кириллом захлопывается дверь ее кабинета, она только беспомощно обнимает себя руками. Ей невероятно хочется пойти за ним. Догнать и ничего не говорить, только обвить руками его шею и вжаться губами в губы.
Наташа, конечно, этого не делает, но одного этого желания для нее становится слишком много, чтобы слишком многое понять про себя в моменте.
Она обречена.
Глава 17
Уже на следующее утро Милана на пороге кабинета Наташи появляется, словно вихрь. Кажется, что даже в той же самой одежде, в которой была и вчера, когда просила Наташу задержаться для собеседования с «финансистом».
— Пришла извиниться? — холодно спрашивает Наташа.
— Что? — недоуменно округляет глаза Милана. — За что?
А потом она машет рукой и проходит вглубь кабинета, где бесцеремонно устраивается на краю стола вместо стула для посетителей.
— Слушай, мне необходимо от тебя алиби, — говорит она.
Глаза у Миланы поблескивают. Заговорщицки. А на ее шее красуется, похоже, засос. Из разряда тех, которые редко оставляют мужья.
Мимолетный укол зависти пронзает сознание Наташи. Если бы она поддалась очередному порыву, тоже ведь могла бы встречать утро с засосами. И, может, также в той же самой одежде, что и вчера, не успев заехать домой.
Но она — взрослая и рассудительная. В конце-то концов.
— Я сказала Игорю, что оставалась ночевать у тебя, — продолжает Милана. — Что тебе нужна была моральная поддержка из-за Логинова. И я, как замечательная подруга, вытирала тебе сопли под мелодрамы и ведерко мороженого.
Самая нереалистичная ситуация, которая только могла бы прийти Милане в голову. Пускай Наташа с Сильвановым не слишком дружна, Игорь все равно знает ее достаточно, чтобы понимать — она бы не расклеилась до такой степени.
Она склоняет голову чуть набок и смотрит на Милану, как на умалишенную.
— Я знаю, знаю, — в порывистом раздражении машет рукой Милана. — Он застал меня врасплох. Долго рассказывать.
Наташа сомневается в том, что долго. Скорее всего верной формулировкой будет «стыдно». Но вместо того, чтобы это комментировать, она просто складывает руки на груди и чуть запрокидывает голову, чтобы посмотреть на Милану с явным превосходством во взгляде.
Может себе позволить.
— Просто если Игорь будет спрашивать, — добавляет Милана. — То... О, и, если что, на выходных мы едем с тобой в спа-отель. На все выходные.
— А мы не едем? — усмехается Наташа.
Вот это все совсем недопустимо. Несмотря даже на то, что Сильванов вряд ли будет с ней связываться и уточнять алиби своей жены. Да даже если и будет — Наташа просто не станет ему отвечать. Больше их не связывают рабочие вопросы. И ей незачем с ним поддерживать общение.
Не исключено, что на это Милана тоже отчасти рассчитывает.
— Извинись, в таком случае, — говорит Наташа.
— Да за что?
— За Логинова.
— А что, он сам не справился? Я была уверена, что он отработает. Может даже на коленях.
— Не увиливай, — настаивает Наташа.
Ей принципиально важно. Милана же пожимает плечами.
— Прости, что не предупредила, что придет именно Логинов, — говорит она. — Но ты бы его не приняла. А у него башка варит. Двойная победа — он помогает нам со всеми этими циферками, а потом помогает лично тебе сбросить стресс. Я вижу, тебе это нужно.
— А тебе нужно что-то сделать с твоей шеей, — замечает Наташа.
— Что? Где?
Милана достает смартфон и через фронтальную камеру рассматривает себя. Ее брови сердито сводятся к переносице, а губы поджимаются.
И она явно не понимает, что вообще Наташу не устроило. Совершенно искренне, а не из принципа «лучше сначала сделать, а потом просить прощения». Это — просто то, с чем Наташе стоит смириться, удовлетворившись хотя бы неискренним извинением.
Это — меньшая из ее моральных проблем.
* * *
Мать на пороге встречает Наташу с каким-то слишком восторженным выражением лица. Да еще и выглядит так, словно ждет особенно дорогих гостей, а не родную дочь, традиционно являющуюся навестить и помочь по мере сил по дому.
Наташа уже не раз думала о том, что для матери стоило бы нанять помощницу. Но, стоило ей об этом заикнуться, как предложение воспринималось в штыки и попытки откупиться, а не посодействовать.
