— Я провожу тебя и поеду обратно, после завтра выходить на работу, нужно доделать дела. Сдать проект. За две недели должны уложиться, а потом хотела взять отпуск. Давно не отдыхала, — рассказывает и улыбается она, а я от нее не могу отвести взгляд. — Что ты на меня так смотришь?
— Любуюсь, ты очень красивая, — ее щеки тут же закраснелись.
— Не смущай меня, я только освоилась, — засмеялась она, оттягивая подол платья к коленям, так как то слегка задралось.
— Когда я вернусь, я бы хотел пригласить тебя на свидание, ты бы согласилась? — спросил я, сам боялся услышать ее ответа.
— А ты пригласи и узнаешь, — смущенно улыбается, пряча глаза.
— Приглашу, обязательно, как только вернусь, — пообещал я, потому что знал, что не хочу ее отпускать, потому что чувствую, что наша встреча не случайна. Потому что при виде ее мое сердце начинает плясать в груди, забрасывая в кровь сумасшедшую дозу адреналина. И будь сейчас я подключён к аппарату ЭКГ, он бы пищал не переставая, показывая сумасшедше кривые линии систолы и диастолы.
— Я уточню у врача, во сколько будет отправление машины, приду заранее, чтобы не опоздать. А теперь мне нужно идти, маме обещала помочь по дому, — она попрощалась и оставила меня одного в палате.
Странное чувство пустоты заполнило и холодило мою грудь. Я завяз в своих мысля, ведь возможно, что и встать я не смогу. Не зря Егор мне намекнул, что нельзя девушку привязать к себе инвалидностью. Зачем я ей такой нужен буду, на одном энтузиазме далеко не уедешь. Егор на нее похоже глаз положил, уведет девчонку. О чем я только думаю, нужно для начала встать.
К вечеру пришел Егор. Улыбался, в руках у него была папка.
— Привез документы все для перевода. Все готово, ждем утра и в семь ты выезжаешь с сопровождающими тебя лицами, — довольно улыбается он.
А меня разбирает злость, почему так рано, к чему такая спешка. Я не успею попрощаться с Арьяной.
— Ты меня решил отправить подальше. Да еще так быстро и так рано. Арьяна хотела прийти попрощаться, хотела уточнить время у врача, — начал я возмущаться.
— Тише-тише, врач ей ничего не сказал, это раз. Я тоже ничего не скажу. Нечего прощаться, пусть ждет твоего возвращения, и ты должен не подкачать. У тебя большие шансы на быстрое восстановление. Так что вот, и не надо сверлить меня взглядом. Я стараюсь для тебя, — скрестил руки на груди.
— Я вижу. Только у меня такое ощущение, что ты заинтересован девушкой, старый пердун, — Егор рассмеялся в голос, мне самому стало смешно.
— Думай, как хочешь, — не стал он меня разубеждать, — девушка она интересная, умная, красивая. Есть из-за чего переживать, верно? Теперь тебя оставлю, думай, взвешивай, гадай. Счастливо долететь, провожать не приду, извини. А вот встретить — встречу.
Он вскочил со стула и вышел, закрыв за собой дверь.
Вот старый черт, решил меня подразнить. Ну, ничего, встану, попляшешь.
26. Она
О чем говорили мужчины, я не знаю. В коридоре, где ждала Егора, слышался только приглушенный монотонный звук мужских голосов. Не разобрать ни слова. Когда Егор вышел, он подхватил меня под руку и повел к выходу из больницы.
— Я отправляю его на реабилитацию в Израиль, на какой срок, сказать не могу — все зависит от результатов лечения, может две недели, может месяц, а может и больше, — начал разговор уже на улице.
— Во сколько его повезут? — меня немного насторожила такая спешность со стороны Егора.
— Точно сказать не могу, завтра возможно будет знать врач, — проговорил Егор, словно заученную фразу.
Мы дошли до моей машины. Кутаюсь в пальто, ветер сегодня жестоко-холодный. Но тут происходит то, чего я совсем не ожидаю: Егор разворачивает меня к себе и крепко обнимает, я утыкаюсь ему в грудь, а он говорит мне куда-то в макушку.
— Арьяна, девочка, ты не представляешь как мне важно, чтобы он встал на ноги и вернулся к прежней жизни, — мне неловко находится в таком положении, но я не могу найти в себе силы оттолкнуть мужчину, словно чувствую, что ему нужно выговориться. — Он единственный родной для меня человек, я обязан быть рядом и помогать ему. А ты та, кто его подтолкнет к прежней жизни, я вижу, как он к тебе тянется. Но только прошу об одном, не играй с ним. Если он тебе действительно дорог будь с ним, но только в этом случае. Не из-за жалости, ни в коем случае, — Егор отошел на расстояние вытянутой руки, все еще удерживая меня за плечи. — Подумай над этим, пока он на лечении. Я вижу, что он тебе важен, но настолько ли, чтобы быть с ним всегда рядом.
— Почему вы так думаете? — меня отчитывали, как маленькую девчонку и мне было очень неуютно от таких слов прозвучавших от взрослого мужчины.
— Не хочу, чтобы ситуация, в которую попал Лев повторилась вновь, я про больницу. К аварии привела его девушка, с которой он был в отношениях.
— О чем вы? Как она могла к этому его привести? Не она же была за рулем, — я не могла уловить суть слов, сказанные Егором, я вообще в последнее время мало что могла понимать.
— Когда он вспомнит, я думаю, он нам все расскажет. А мне пора бежать, — и мужчина зашагал в направлении своей машины.
Я еще какое-то время стояла, провожая его взглядом, не замечая как заледенели руки. Когда машина Егора скрылась из виду, я забралась в свою, меня колотил озноб. Завела машину, ждала, когда она прогреется, чтобы хоть немного прийти в себя.
На следующий день я с утра появилась у Льва. Мне не терпелось его увидеть. Я всю ночь продумала над словами Егора. Для меня Арчи действительно очень дорог, но на что я могла надеяться? Я видела, что он ко мне тянется, но появись его девушка, что делать тогда мне?
Рассказала о слова Егора, про отъезд в Израиль. Вижу, как Льву важно скорее встать на ноги.
А слова, про свидание, на которое меня пригласит, когда вернется, меня приятно обрадовали. В его словах чувствовалась неуверенность, может он боялся, что я откажусь. Но разве это возможно? Отказать тому, кем брежу уже больше десяти лет. Нет, для меня это не возможно. И я буду цепляться за все, до последней возможности, чтобы быть рядом с ним.
Пообещав его проводить, я первым делом заглянула к его лечащему врачу, но тот мне ничего точного не сказал.
