Пролог
Андрей Смолкин подъехал к зданию архитектурного института и, спустив на переносицу солнечные очки, с ухмылкой посмотрел на красивое строение восемнадцатого века, украшенное лепниной и керамическими вставками. «Прям, институт благородных девиц», — проворчал он и вышел из машины, прихватив с собой стакан горячего крепкого кофе. По дороге к небольшой калитке — входу во внутренний двор заведения, мужчина оглянулся на неаккуратно припаркованную машину, занявшую собой значительную часть пешеходной дорожки, и мысленно махнул на это рукой: он тут ненадолго. К тому же для всех недовольных он оставил номер своего мобильного телефона под лобовым стеклом внедорожника. И если кого-то что-то не устраивает, он может смело позвонить ему и в очередной раз убедиться, что Андрею совершенно плевать на эти трудности, а, значит, стоит потерпеть временные неудобства.
Поглядывая на калитку через приспущенные очки и держа в руках стакан с кофе, мужчина уверенно двигался вперед, как вдруг почувствовал ощутимый тычок в левый бок и, как следствие, опрокинул на себя обжигающий напиток.
— Твою мать! — прошипел сквозь зубы Андрей, прихватив мокрый край черной футболки и оттягивая его от своего тела.
Авиаторы тут же свалились с его лица, и мужчина случайно наступил на них. Послышался характерный треск.
— Разуй глаза, овца! — прокричал он симпатичной невысокой брюнетке, которая сейчас с ужасом переводила взгляд с его облитой одежды на свой разбитый телефон, так же лежащий у ног мужчины.
Глава 1
— Ну, что, Андрей, уже решил кем станешь? — Илья Арчаков задорно улыбнулся своей шутке. — В тридцать три годика мальчики должны уже определиться со своей будущей профессией.
— Слушай, Илья, — ответил Андрей с улыбкой, — что-то не нравится мне эта затея. Какой из меня начальник службы безопасности столичного депутата? Возьми на эту должность Ящера, он из кожи вон лезет, так хочет тебе выслужиться и быть полезным.
Недавно Илье Арчакову, провинциальному бизнесмену и теневому криминальному авторитету, удалось осуществить давно задуманный план — получить сытное, уютное место депутата в региональной думе. С этого момента мужчина всерьез задумался о своей репутации и темных пятнах в биографии. Впредь он собирался вести жизнь добропорядочного, в его понимании, гражданина, существуя на доходы от всего ранее заработанного и не давая прессе поводов копаться в его прошлом. И начал мужчина с того, что провел чистку в своем окружении.
— Не дури, — твердо сказал Арчаков. — У Дениса ещё ветер в голове, он не умеет думать на пару шагов вперед. Ты тоже когда-то был таким, но слава богу перерос это, поумнел. К тому же тебе я больше доверяю.
— Но может всё же обойдемся без этой волокиты? — упорствовал Андрей с недовольной миной.
— Нет, нельзя, — Илья был непоколебим. — Теперь я вращаюсь в других кругах, я долго добивался своего нового положения и не хочу, чтобы какая-то мелочь вдруг всё испортила. Пресса не дремлет, им только дай покопаться в чужом белье… Поэтому я хочу, чтобы все люди, которые связаны с моим именем, имели хорошее прикрытие, продуманную легенду. Тем более ты — начальник отдела безопасности. Ты всегда будешь на первом плане, в кадре вместе со мной. Ну что тебе стоит? Я же не предлагаю тебе сдать вступительные экзамены и пополнить ряды наивных желторотиков! Я всё организую сам, ты только заберешь документы… Не упрямься, — закончил мужчина, пресекая все дальнейшие возражения собеседника.
— Просто чудесно! — Андрей хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся. — Ну раз так, золотая рыбка, не хочу быть необразованным провинциальным бандитом, хочу быть безопасником депутата Мосгордумы с дипломом архитектора!
Мужчины дружно рассмеялись.
* * *
— Поля, к тебе снова этот хлюпик пришел, — в проеме приоткрытой двери показалась высокая фигура пожилого мужчины с чуть взъерошенными седыми волосами. — И что он всё таскается к тебе? — проворчал он недовольно.
— Дедуля, он не хлюпик! И у него есть имя! Его зовут Валентин. К тому же он мой парень, — с улыбкой на губах проговорила девушка.
Она уже тысячу раз объясняла всё своему деду, пыталась пробудить в нем хоть какое-то подобие дружеских чувств к своему единственному другу, но всё без толку. Григорий Вениаминович сразу после армии подался на службу в милицию и к своим шестидесяти четырем годам дослужился до должности начальника Управления собственной безопасности при министерстве, а потому имел своё представление о том, как должен выглядеть и вести себя настоящий мужчина.
— Тьфу! Ещё и имя бабское! — он зашел в комнату к внучке и прикрыл дверь. — Поля, ну что ты всё сидишь за своими чертежами? Посмотри какая погода! Сходи, развейся! Да хоть и с этой Валей!
Полина не сдержала веселого смеха.
— Дедушка, я сначала немного позанимаюсь, а затем пойду погуляю. Не волнуйся за меня!
— Совсем бледная стала, никуда не годится! Говорил я твоим родителям, чтоб тебя к себе забирали, так эти эгоисты только о своей шкуре думают! Вот родил сыночка на свою голову! — делился душевными переживаниями мужчина.
— Ну, что ты, дедушка! Это ведь я не захотела уезжать в Америку. Что мне там делать? — девушка встала из-за письменного стола, подошла к самому любимому своему родному человеку и крепко обняла его, вдыхая аромат лавандового ополаскивателя, что исходил от его клетчатой фланелевой рубашки.
Пять лет назад родители Поли на волне карьерного роста Григория Вениаминовича и резко изменившихся финансовых возможностей переехали жить в Америку, обзавелись престижной недвижимостью и стали развивать свой медийный бизнес. Девушка отказалась ехать с родителями, не пожелав оставить школу, немногочисленных друзей и престарелого дедушку, который хоть и держался довольно бодро для своих лет, но всё же с трудом бы перенес разрыв со своим семейством. После смерти любимой жены, с которой он прожил в браке больше сорока лет, мужчина ещё больше привязался к единственной внучке, внешне так похожей на его милую Машу.
В тот момент, когда Полина на семейном совете объявила о своем решении остаться с дедом, девушке показалось, что все вздохнули с облегчением: и Григорий Вениаминович, для которого одинокая жизнь в большой четырехкомнатной квартире была хуже смерти, и родители, которые оставляли главный источник своего финансового благополучия в надежных руках дочери. Да, и сама Поля была рада, что остается. Мысль о том, чтобы уехать на новое место и заново обустраивать свою жизнь, заводить знакомства, снова и снова рассказывать о своей проблеме, вызывала у неё спазм желудка. И хоть головой она понимала, что там, в Америке, с её прогрессивно развитой медициной и толерантным, а точнее пофигистким отношением ко многим вещам, ей могло бы быть лучше, сердце девушки замирало от одной мысли о том, что ей нужно навсегда покинуть родной любимый город и страну. К тому же здесь оставался дедушка, а он ей был ближе матери…
