Всё тело ломило от усталости, ноги просили пощады так, словно Ксюша участвовала в марш-броске, но сон не шел: в голове всё время крутились слова Антона о том, что Влад выбыл из гонки завидных холостяков. И врать себе больше не было смысла: где-то в глубине души девушка надеялась на то, что мужчина извинится за свой прошлый проступок и предложит начать всё сначала, а она милостиво согласится, хорошенько помучив его перед этим демонстративным игнором и равнодушием. Но теперь все эти глупые мечты не имели значения… На ум сразу пришла случайно услышанная фраза: «Они два часа увлеченно беседовали о музыке, живописи, архитектуре. Когда он сказал, что женат, говорить сразу стало не о чем…»1
Больше, чем разочарование от новости, свалившейся на её расшатанную за день психику, была обида на Владислава, который затеял с ней какую-то грязную, нечестную игру… Чего он добивался? Хотел завершить начатое двенадцать лет назад? Или просто место любовницы оказалось вакантным? Ксюше очень хотелось сейчас заявиться к наглому обманщику и устроить ему настоящий разнос с битьем посуды и криками, от которых закладывает уши. Вот только такое яркое проявление эмоций, наверняка, натолкнет Влада на мысль о том, что его затея почти удалась, и он смог всколыхнуть в душе девушки давно забытые, похороненные под серой повседневностью чувства. А может лучше рассказать всё его жене, чтобы та устроила ему головомойку и объявила сексуальный бойкот?
Незаметно для себя Ксюша всё-таки уснула и погрузилась в странный сон. Она почти час бродила среди извилистых закоулков живого лабиринта, мастерски выполненного из аккуратно подстриженных кустов тиса. Они были не настолько высокими, чтобы закрывать обзор впереди, но и не достаточно низкими, чтобы девушка могла легко через них перебраться.
Начали сгущаться вечерние сумерки, раскрашивая небосвод в замысловатые оттенки лаванды, повсюду разливалось пение ночных цикад. Ксюшу не покидало ощущение нереальности происходящего, словно она попала в сказку, в зазеркалье, но проснуться не удавалось.
Вдруг за одним из поворотов она увидела силуэт мужчины, стоявшего к ней спиной, и шагнула ближе, угадав в широком развороте плеч и чуть вьющихся волосах Антона. Он был одет в длинный кожаный плащ, словно заправский фарцовщик или эксгибиционист, пугающий одиноких прохожих в заброшенном парке. Из-под его наряда выглядывали голые щиколотки и босые ступни, только подтверждая странные ассоциации. Но, кажется, его самого это нисколько не смущало.
— Антон, — тихо позвала его Ксюша, и мужчина тут же обернулся.
Он сделал шаг вперед и распахнул не застегнутые полы своего одеяния, представ перед девушкой абсолютно обнаженным. Его главное достоинство под воздействием порывов ночного воздуха потеряло свой презентабельный вид, но всё же оставалось довольно внушительным, способным вселить душевным трепет и даже страх таким не искушенным особам, как Ксюша.
— Ксения, любовь моя, я весь твой… весь без остатка, — с улыбкой проговорил он и протянул свои руки навстречу растерявшейся девушке, слегка потрясая тем самым "остатком".
Ксения с ужасом попятилась и выбежала из закоулка, чтобы тут же свернуть в другой проход, в надежде выбраться из этого странного лабиринта. Вслед ей летели слова мужчины, сказанные жалобным дрожащим голосом: «Если бы ты знала, как мне с ним непросто живется! Да, таким как я должны предоставлять льготные парковочные места!». Девушка представила, какой знак в таких случаях висел бы на заднем стекле автомобиля, сообщая окружающим об особом статусе владельца авто, и едва не рассмеялась.
Она так и бежала без оглядки, гонимая горестными стенаниями бывшего одноклассника. Но стоило только, с опаской озираясь, свернуть за очередной поворот, как Ксюша буквально налетела на Влада — виновника её беспокойных снов и плохого настроения. Наглый обманщик стоял в зарослях тиса со скорбной миной. Всё в его отрешенной позе говорило об охватившем мужчину отчаянии и тоске. В жутких лохмотьях, босой, а вокруг него суетилась многочисленная ребятня. Малыши то и дело хватали Владислава за руки, за ткань обветшалых брюк, тянули в разные стороны и приговаривали наперебой писклявыми голосами: «Папка, папка…».
Подняв свой уставший взгляд на девушку, бывший одноклассник выдохнул:
— Это мои крестники, знакомься… — а затем обратился к детям, — Ну, как я вас учил?
— Крестный папка, — затараторили они в ожидании похвалы, — крестный! Пойдем домой! Там мамка ждет! Крестная… — робко добавляли они.
И вдруг один малыш подбежал к Ксюше и, ухватив её за подол платья, прошепелявил:
— А ты будешь папиной любовницей?
И девушка снова испуганно попятилась, стараясь поскорее вырвать из той западни, в которую попала случайно. Она всё бежала и бежала, но внезапно безобидные ветки тиса превратились в цепкие лапы страшных монстров, которые хватали Ксюшу за лодыжки и платье, не давая сделать лишнего шага. И тут девушка проснулась, обливаясь холодным потом. До звонка будильника оставалось буквально пару минут.
Проклиная свалившихся на её голову бывших одноклассников, мрачная, невыспавшаяся Ксюша поплелась в ванную, а затем, кое-как позавтракав и собравшись, отправилась на работу. О навязчивых снах стоило всерьез задуматься, решила она. Возможно, даже обратиться за помощью к мозгоправу.
Войдя в служебное помещение и поприветствовав коллег, Ксения, игнорируя любопытные взгляды, ухватила за руку Веру и, не говоря больше ни слова, повела её в свой кабинет.
— Антон — не сексоголик, а Влад — женат, — выдала она сразу, как только они оказались спрятаны от посторонних глаз и ушей за надежной дверью.
— Так… — проговорила подруга и усадила расстроенную Ксюшу в кресло. Она тут же включила кофемашину, понимая, что единственное, что может сейчас взбодрить подругу, это ударная порция кофеина.
— Проблема номер один? — уточнила Вера.
— Влад, — призналась девушка.
— Так… — протянула подруга, осознавая масштаб этой проблемы. — Как ты узнала?
— Антон рассказал. У него даже сын есть, представляешь? Только он всем говорит, что мальчик — его крестник. Мерзавец! — залпом выпалила расстроенная Ксюша, а Вера принялась раскладывать в своей голове всё по полочкам: кто кому сын, а кто мерзавец.
— И ты так расстроена, потому что… — подруга вопросительно посмотрела на Ксению.
Не зная всей истории этой парочки, она могла только догадываться, почему эта новость так огорчила девушку, учитывая, что ещё недавно она и не вспоминала про бывшего одноклассника. Конечно, она видела мужчину, смогла оценить его внешность и другие неоспоримые достоинства, и понимала, что мысль о его женитьбе могла ввергнуть в уныние любую женщину в возрасте от восемнадцати до семидесяти пяти. И всё-таки, чтобы дать дельный совет, ей нужно было оперировать более точными данными.
— Потому что я — дура, — категорично заявила Ксюша после мгновения раздумий.
— Может, ты всё-таки расскажешь, что произошло между вами?
— А что рассказывать? Я влюбилась в него по уши, а он надо мной посмеялся… выставил на посмешище перед всем классом.
