— Нет. Об этих отношениях Илья знает гораздо меньше сверстников, думаю, сказывается нехватка общения с другими детьми… Да и я контролирую весь контент, который попадается ему на глаза…
— То-то я удивилась, когда он совершенно равнодушно поведал нам о гомосексуальных повадках мышей… — хихикнула Алена, но тут же прикусила губы, когда Матвей добрался да её груди.
— Пааап, — донеслось из коридора, и мужчина тут же отстранился, выдохнул пару раз и, одернув футболку, со спокойным, даже меланхоличным видом вышел из комнаты.
— Вот же… змееныш, — усмехнулась взъерошенная, раскрасневшаяся Алена, которой потребовалось не меньше пяти минут, чтобы собрать воедино разбежавшиеся мысли.
Завтрак прошел в веселой, неринужденной обстановке, а после все разошлись по своим делам. Алена как никогда была рада возможности отправиться в контору, так как хотела хоть немного подумать. К тому же она чувствовала себя виноватой от того, что забросила работу и запросы Баринова, оставила Машу на произвол судьбы… Сегодня она точно возьмется за дело и сдвинет его, наконец-то, с мертвой точки.
Но стоило только девушке поравняться со зданием ООО «Новый рассвет», как к ней подъехал старенький УАЗик и его водитель, невысокий седой старичок в огромной фуфайке, прокричал ей.
— Здравствуйте! А вы и есть новое начальство из Москвы?
— Да, — кивнула Алена и с опаской огляделась по сторонам.
— Вас-то мне и нужно! Что ж вы, милочка, так ни разу и не явились на ферму? Мы вас там ждем, ждем… ситуация все хуже…
— Я собиралась… — начала девушка неуверенно, пытаясь сообразить, что сказать в своё оправдание.
— Садитесь скорее, — кивнул пожилой мужчина на соседнее кресло, — не до разговоров нам теперь, нужно уже что-то решать!
И так это было сказано: с отчаянием, горько, что Алена и не подумала возражать. Она послушно забралась внутрь автомобиля и в отсутствие ремня безопасности ухватилась за приборную панель. Водитель завел двигатель, и УАЗик потарахтел за поселок.
— Меня Захар Степанович зовут, — представился мужичок, умудряясь одновременно смотреть на дорогу, объезжая особо высокие насыпи снега, поглядывать на свою пассажирку и болтать. — Я ветврач, но давно уже не работаю по специальности. Меня выгнали из колхоза за длинный язык и революционные речи, — хохотнул он, — правда не погнушались взять на должность сторожа. А для меня любая копейка не лишняя, вот и сторожу уже двенадцать лет.
— Понятно, — кивнула девушка, чтобы поддержать разговор.
— Мы уж на вас так надеялись, — продолжал Захар Степанович. — Ну, не мог я поверить, что вот так безвинную скотину могут бросить на произвол судьбы…
— Да, да, конечно, — сглотнула Алена ком в горле от нахлынувшей тревоги.
— Хоть и семь их всего, но тоже ведь догляд нужен, и поесть, и попить… А крыша наша? Того гляди и рухнет в любой момент! Ещё и снегопад этот, будь он не ладен.
— А мы это кто? — решила уточнить Алена.
— Так, я, жена моя — Зиночка, она дояркой здесь, Ванька — зоотехник, ну, и семь буренок, ясень пень, — охотно пояснил мужчина.
— Ага, — снова кивнула Алена.
Наконец, машина затормозила, и мужичок, не дожидаясь своей спутницы, выбравшись из салона, по щиколотку в снегу побрел к одному из покосившихся строений, что стояли неподалеку небольшой группой. Девушка поспешила следом, ежась на холодном ветру, что тут же забрался под её полушубок. Бросив недовольный взгляд на гостью, Захар Степанович что-то пробормотал себе под нос, а затем вернулся к девушке, перехватил её локоть и поволок в другую сторону — к малюсенькой сторожке, над которой из трубы поднималась струйка дыма.
Приоткрыв дверь, мужчина буквально втолкнул девушку в помещение. Оно было таким крохотным, что кроме маленькой раскаленной печки-буржуйки и стола с двумя стульями здесь ничего и не помещалось. Разве что на стене весело несколько засаленных фуфаек, а под столом хранились стопки какой-то макулатуры. Пахло сырой шерстью и молоком, но было чисто и не вызывало чувство брезгливости.
— Вот, оденься потеплее, — проговорил мужчина и, сняв одну из фуфаек, протянул девушке.
— Спасибо, — кивнула она и быстро натянула вещицу поверх полушубка.
— И это надень, — Захар Степанович поставил перед носом девушки видавшие виды валенки.
Подумав пару мгновений, девушка сняла свои короткие сапожки на каблуке и влезла в огромные валенки, достававшие ей практически до кален.
— Ну, пойдем покажу, а потом и чай попьем за знакомство.
Маленькая процессия покинула сторожку и направилась к сараю. Уже на подходе стало заметно, что здание находится в аварийном состоянии: покосившиеся двери не закрывались до конца, позволяя злому зимнему ветру свободно проникать внутрь, старая крыша под немалым весом свежевыпавшего снега сильно прогнулась. Алена с опаской проследовала за стариком.
Внутри было холодно и как-то пустынно, два длинных ряда стоил, предназначавшихся для коров, были заброшены, и только где-то в самом дальнем углу, подальше от ветхих дверей, ютилось семь коров. Сначала издалека девушке показалось, что животные выглядят не так и плачевно, даже упитанно. Но стоило подойти ближе, как она поняла, что этих буренок едва ли можно упрекнуть в лишнем весе: просто-напросто впалые бока и костлявые спины бедняжек были бережно укрыты и перевязаны старыми войлочными одеялами, которые и создавали иллюзию откормленности.
Увидев посетителей, животные с грустными влажными глазами потянулись к ним в надежде получить какое-то лакомство. Послышалось нестройное мычание, и сердце Алены дрогнуло от жалости.
— Ну, что вы, мои красавицы, — проговорил Захар Степанович, поглаживая вытянутые морды. — Вот дождались, начальство приехало. Придумает что-то обязательно, и всё хорошо будет! Заживем!
Алена почувствовала, что ком слез поднимается к горлу. Как же им помочь? Что она может?
— Вот, — махнул рукой старичок в сторону небольшой кучки сена, что лежала неподалеку, рядом с поржавевшими ведрами. — Всё, что осталось. Я, итак, из дома ношу то очистки картофельные, то кусок соли, то яблоки подгнившие… Но что я могу? Своей животины у меня нет, сено не заготавливаю…
— Да, да, я понимаю, — прошептала девушка.
Заметив, как дрожит её подбородок и подозрительно блестят глаза, сторож по-отечески проговорил:
— Ну, ладно, будет. Мы с Зиночкой за ними хорошо ухаживаем, Ваня подсобляет… Всё не так плохо, нам бы сена, да крышу подчинить… Много-то и не надо… Ну, пойдем, пойдем… Чайку попьем.
Оказавшись в сторожке, Алена сняла одолженную одежду и робко присела на стул, уставившись в одну точку. Что ей делать?
— Ну, что скажите? Есть какие мыслишки? — спросил Захар Степанович, старательно отводя взгляд в сторону. — Я-то и организовать всё могу сам, но деньги…
