— Дура ты, Машка, — выдохнула Алена, соображая, что теперь можно сделать.
— А я и не спорю, — всхлипнула та.
— И как ты собиралась выкручиваться из всего этого? Думала, уничтожишь документы, и концы в воду? Какая же ты наивная! Да за вас просто до этого никто не брался толком!
— Не знаю, я ничего не придумала, молилась только… Сначала надеялась, что он вернется, ждала… У меня же дети… Как они теперь? Меня в тюрьму, а их в детдом? — Маша снова зарыдала.
— Не знаю, — выдохнула Алена. — Я ведь должна заявить, понимаешь? Даже если не посадят, ты несешь субсидиарную ответственность, — увидев недоумение в глазах подруги, Алена пояснила. — Отвечаешь по долгам колхоза перед кредиторами, должна заплатить за него… Всё твоё имущество, твой дом… — девушка не договорила.
— Господи, что же теперь будет?
Какое-то время подруги сидели молча. Маша перестала плакать, и на неё будто напало какое-то оцепенение. В доме воцарилась неестественная тишина, и Алена догадалась, что вероятнее всего дети Маши стали свидетелями этого разговора. Всё погрузилось в сероватые сумерки, и лишь проснувшаяся метель за окном отражала то смятение, что царило сейчас в душе девушки.
— Мне пора, — проговорила Алена тихо и поднялась.
— Вовка, — вдруг крикнула Маша хрипловатым голосом. — Проводи тетю Алену, чтоб она не заблудилась, потом скоренько домой. Я ещё ваши уроки не проверила.
На пороге зала мелькнул и исчез угрюмый мальчишка.
Девушка быстро оделась и вышла на улицу. Только сейчас она осознала, что так и сжимает в руках стопку документов. Пальцы ныли от этой хватки, но ещё больше ныло сердце: Машу, её детей было очень жаль, хотелось помочь им выбраться из этой трясины… Может было бы лучше, если бы она не находила эти злосчастные бумажки? И как теперь поступить? Позади раздавались шаги ребенка, который предпочел держаться поодаль.
Выйдя из калитки, а затем пройдя вдоль стройных елей к самой дороге, Алена замерла в нерешительности.
— Вам прямо до площади, — услышала она голос Вовы из-за спины и направилась в указанном направлении.
Через двести метров девушка оглянулась: мальчик шел следом, как и было велено. Она уже хотела сказать, что дальше и сама найдет дорогу, как вдруг почувствовала сильный удар в спину, а следом второй и третий. Внезапно Алена потеряла равновесие и упала коленями в сугроб вдоль протоптанной тропы, а удары снежных комьев всё продолжали сыпаться на её спину и голову.
— Эй, — крикнула она сердито, — сейчас не время играть в снежки! А ну прекрати сейчас же!
— Ты зачем мою маму обидела? — крикнула в ответ Вова и запустил очередной снаряд, который всё же пролетел мимо своей цели.
— Ты ещё маленький, ты многого не понимаешь, — девушка привстала и принялась отряхиваться, искоса поглядывая на мальчика, который успел запыхаться.
— Я уже не маленький, я теперь глава семьи вместо папки, и я буду её защищать! Зачем ты приехала? Мамка ещё никогда так не плакала! — и ребенок снова метнул в Алену снежный ком, который коварно припрятал в своей ладони.
Не ожидавшая нового нападения Алена не успела увернуться, и снежок пролетел совсем близко от её лица, оцарапав щеку.
— Ах, ты! — крикнула девушка сердито, бросила на землю бумаги, прижала их ногой, затем схватила горсть снега и запустила её в хулигана. На стороне юркого мальчишки было преимущество, он подбирался всё ближе, его броски становились точнее, а удары комьев снега ощутимее.
За этой возней Алена не расслышала шум подъехавшей машины. Но вот окно со стороны водительского места приоткрылось, и из него показалась косматая голова Михалыча.
— Эй, Вовка, шельмец! Что это ты делаешь? Что это за игры такие? — крикнул он, чем тут же привлек к себе внимание. — А ну как мать узнает? Задаст тебе жару!
Алена на миг растерялась, а потом, крикнув короткое: «Спасибо!», схватила документы и побежала в сторону дома Матвея, надеясь, что мальчик не последует за ней.
Глава 26
Ворвавшись в дом, уставшая девушка так и сползла по закрытой двери, пытаясь отдышаться. Легкие горели огнем, скула болела, пальцы на руках заледенели. На звук захлопнувшейся двери из прихожей тут же вышел Матвей. Увидев растрепанную, раскрасневшуюся Алену, он взволнованно проговорил:
— Что с тобой случилось? — а затем присел рядом, взял озябшие ладошки в свои и принялся отогревать их теплым дыханием. — Ледяная совсем, — проворчал он недовольно. — Пойдем скорее внутрь, тебе нужен горячий чай.
— Да, хорошо бы, — согласилась Алена и медленно поднялась. Мужчина тут же стянул с неё заснеженную одежду и, приобняв за плечи, повел за собой.
— А что это за бумаги? — спросил он, бросив взгляд через плечо на стопку документов, веером рассыпавшуюся возле обувной полки.
— Ой, не потерялись бы, — переполошилась девушка и уже собралась вернуться за ними, как Матвей её остановил.
— Не волнуйся, я приберу их, отнесу в гостиную. Пойдем внутрь.
— Так что случилось? — снова спросил мужчина, как только усадил гостью за стол и придвинул к ней чашку ароматного облепихового чая.
— Нет, ничего плохого, если ты об этом.
Алена решила не втягивать Матвея в свои проблемы: как-нибудь разберется, а про мальчика говорить так и совсем не стоило — ребенок просто не справился со своими эмоциями, с кем не бывает, рассудила она.
— Твой вид говорит об обратном, и ты была очень взволнована, даже напугана, — возразил мужчина и нахмурился.
Мысль о том, что Алена не доверяет ему, кольнула обидой где-то внутри. Неужели она сомневается в том, что он может помочь ей?
— Это всё метель, — соврала девушка. — Боялась заблудиться… Вот и спешила, бежала домой по сугробам.
Матвей не стал больше задавать лишних вопросов, лишь, сложив руки на груди, уставился в окно.
— А как прошел твой день? — спросила девушка, чтобы разрядить обстановку, и сделала первый глоток.
По горлу тут же прокатилось приятное тепло, а с ним пришло и некоторое успокоение. Мысли сделались ленивыми, тревога улеглась. Ладони согрелись о поверхность пузатой чашки, и, слушая уже такой родной, бархатистый голос Матвея, который рассказывал о проделанной сегодня работе на производстве, Алена поняла, что начинает зевать.
— Э-э, так не пойдет, — вдруг проворчал мужчина. — Ты же сегодня без обеда осталась! Поужинать нужно обязательно! Не засыпай!
С этими словами он принялся греметь посудой и заглядывать в кастрюли, что ждали своей очереди на плите. И Алене вдруг стало так хорошо, так радостно на душе.
— Спасибо тебе, — проговорила она, — обо мне так никто и никогда не заботился…
— Да, брось, это же мелочь… Да и мне приятно поухаживать за тобой, — смутился Матвей, а девушка улыбнулась ещё шире.
