Глава 32
— Что ж он тяжёлый-то такой, — возмущалась Маша, внося всё ещё бессознательное тело Матвея в дом.
— Это потому… — отвечала запыхавшаяся Алена, уже едва волоча свои и ноги мужчины, — что характер у него золотой…
Маша только недоверчиво усмехнулась.
— Вот мне даже интересно, — проговорила она, — мы все, бабы, такие дуры, когда влюблены, или блондинки этому сильнее подвержены?
— Не ворчи, — отмахнулась подруга, ничуть не обидевшись на такое замечание.
Свет девушки не включали, чтобы не привлекать внимание Ильи, который судя по всему ещё не спал. Так и крались в потемках, переговариваясь шепотом и стараясь не шуметь. Наконец, их ноша была аккуратно размещена на кровати, и Маша выдохнула с облегчением, утирая вспотевший лоб.
— После такого мне снова нужно в баню, — проговорила она.
Алена улыбнулась и сползла на пол, опираясь спиной на спинку кровати. Сил стоять и говорить почти не осталось. Руки дрожали мелкой дрожью. Даже регулярные занятия фитнесом в прошлой жизни не подготовили её к таким нагрузкам.
— Раздеть бы его, — сказала Маша и плюхнулась рядом. — Что-то холодное к шишке приложить…
— Ага, сейчас… — ответила Алена. — Отдышусь только.
И вдруг девушка прыснула от смеха, вспомнив, как они трухнули, когда встретили по дороге Михалыча, засидевшегося в местной чебуречной, в которой из-под полы продавали самогон, и спешащего в потемках домой.
— Маш, а что Михалыч-то сказал? — спросила она. — Я из-за своего дурацкого капюшона и не расслышала ничего.
— Что сказал? — улыбнулась женщина, припоминая детали этой неожиданной встречи. — Спросил, куда это мы Матвея тащим.
— А ты? — заинтересовалась подробностями Алена, едва сдерживая расплывающуюся улыбку.
— А я ему сказала, чтоб не лез в наши ролевые игры, — ответила Маша, и подруги захохотали.
— А он? — снова уточнила девушка.
— А он сказал, что никогда не думал, что Матвей из этих… из доминантов! — едва выговорила Маша, и снова послышался взрывной девичий смех. — Вот завтра разговоров-то будет…
Через пару минут женщина, кряхтя, поднялась, застегнула пуховик и натянула на голову шапку.
— Ладно, подруга, пойду! С боевым крещением тебя, кстати!
— Маш, а может останешься? Мне что-то одной страшновато, — попросила Алена с жалостливым видом.
— Не могу, дети дома. Да ты не волнуйся, он очухается, а я, если хочешь, рано утром приду, проведаю тебя.
— Хорошо, — согласилась девушка.
Когда Маша была уже у самой двери, Алена окликнула её.
— Машка, он пришел за мной! Пришел, понимаешь? — мечтательно улыбнулась она и обняла себя руками. За всей этой суетой она только сейчас осознала это открытие.
— Понимаю, — кивнула женщина и улыбнулась в ответ.
Проводив подругу и раздевшись, девушка занялась больным. Стянула с него верхнюю одежду и обувь, приложила компресс к шишке на голове, а затем проведала Илью. Мальчик в наушниках играл в какую-то компьютерную игру и даже не слышал шума разыгравшейся в его доме спасательной операции. И это оказалось очень кстати.
Соврав мальчику, что его отец приболел и лег спать пораньше, она уложила спать и младшего Королева, а тот, радуясь тому, что Алена вернулась и не ругает его отца, безропотно ей подчинился.
Было уже почти двенадцать, когда Алена пришла в спальню к Матвею и прилегла на свободную половину кровати. Она была серьезно настроена на то, чтобы не спать всю ночь и следить за состоянием мужчины, но незаметно для себя всё же уснула.
— Алена, Алена, проснись, — Маша что есть сил теребила подругу за плечо.
— Нет, я требую своего адвоката! У меня есть алиби! — отмахнулась девушка и перевернулась на другой бок.
— Вставай, беда! — Маша не отступала, намереваясь во что бы то ни стало разбудить подругу.
— А? Что? Матвей? — тут же подхватилась Алена и стала испуганно озираться по сторонам.
В голове была каша из воспоминаний о вчерашних событиях и обрывков прерванного сна, который было не так легко сбросить с себя.
— Что случилось? Которой час?
За окном по-прежнему царили серые сумерки, словно девушка только прилегла на кровать, чтобы вздремнуть.
— Шесть часов утра. Где твой телефон? Не смогла до тебя дозвониться, хорошо, что ты хоть калитку не закрыла вчера за мной. — ответила Маша. — Как он? — кивнула она в сторону спящего Матвея.
— Всё так же, — проговорила Алена и тут же подсела ближе к мужчине, чтобы убедиться в своих словах. Вот какая из неё сиделка? Всю ночь проспала на службе!
Мария обошла кровать и для эксперимента поднесла раскрытую ладонь ко рту мужчины.
— Дышит, всё в порядке, — проговорила она через пару мгновений.
— Так ты нас проведать пришла? — уточнила Алена и широко зевнула.
Она привстала, выдергивая полы халата из-под себя, поправила его на груди и убрала с лица волосы, выбившиеся из заплетенной на ночь косы.
— Если бы! Ко мне Захар Степанович прибежал, всех переполошил, а к Матвею за тобой побоялся один идти.
— Что случилось? — встревожилась Алена и вся подобралась.
— Крыша в коровнике всё-таки не выдержала тяжести снега и рухнула, — ответила женщина.
— Коровы? — сердце девушки забилось сильнее. Жалко было животину.
— Целы остались, Захар Степанович вывести успел. Теперь бедняги, как неприкаянные там, в поле, стоят привязанные. Вот он и спрашивает, что делать-то?
— Пойдем, — проговорила Алена, и подруги вышли из спальни.
Сторож поджидал их на крыльце и ни в какую не согласился зайти не только в дом, но даже в коридор. Стыдился своей скромной одежды, пропахшей коровами. Вот Алене и пришлось стоять на ветру, в наспех наброшенном поверх халата полушубке, и в растерянности переводить взгляд с мужчины на Машу. Она даже не представляла, что ей делать.
— Одну корову я могу взять себе, — вдруг предложила подруга. — В моем сараем места на двоих точно хватит, подвину свою Зорьку.
— Я тоже могу взять себе одну, — кивнул Захар Степанович. — Своей животины я не держу, но сарай небольшой у меня есть. Соломы постелить, да кормушку сделать — дел-то не много.
— Осталось пять… — протянула Маша.
И две пары глаз с надеждой уставились на Алену, но та молчала.
— Прирезать их что ли… — дрогнувшим голосом сказал дедуля и отвел глаза в сторону, — чтоб не мучились. Всё равно к этому всё идет. Их и не купит никто, одни кости…
И тут взгляд девушки остановился на новеньком, просторном гараже Матвея в самом конце двора. Идея спасения бедных буренок сама собой пришла ей в голову, и она решительно проговорила:
