Но ответить мужчина не успел. Собственный телефон ожил в его кармане, завопив на весь двор пронзительной мелодией.
Матвей спешно достал его и, заметив неизвестный номер, всё же принял вызов, показывая Алене указательный палец и выражая таким образом просьбу дать ему буквально минуту, чтобы разобраться со странным звонком.
— Королев, слушаю! — проговорил он недовольно. Его так и подмывало добавить: «Говорите быстрее!».
— Матвей, это Катя! Умоляю, только не клади трубку! — раздался мелодичный голос бывшей жены, звенящий от слез.
Матвей перевел настороженный взгляд на Алену и по её побелевшему лицу и широко распахнутым глазам понял, что скрыть имя звонившего, ему не удастся.
— Извини, я отойду! — бросил он и, сбежав с крыльца, двинулся вглубь двора, к припаркованной машине, а девушка так и осталась стоять на месте, даже не в силах оглянуться или сделать следующий вдох. Нехорошее предчувствие накрыло удушливой волной. Её маленький мир рушился на глазах, а она ничего не могла с этим поделать…
«Господи, господи…» — сами собой зашептали дрожащие губы, но Алена и сама не знала, о чем просит в этот момент.
Глава 35
Матвей обошел автомобиль и, прислонившись к нему спиной, зло зашептал в трубку:
— Ты зачем звонишь? Я велел тебе забыть моё имя, мой номер! Вычеркнуть его из памяти, как раньше ты вычеркнула нас с сыном!
— Матвей, умоляю… выслушай, — всхлипнула Катя. — Кроме тебя, мне никто не сможет помочь! Мы же не чужие друг другу люди!
— Вот как ты заговорила. Ладно, ближе к делу. Что тебе нужно? — казалось, что голос мужчины может заморозить своим безразличием, но это ничуть не смутило женщину.
— Мне нужны деньги… Много денег…
Матвей усмехнулся:
— Я ожидал чего-то подобного! У тебя что, совсем нет совести? — бросил он презрительно.
— Матвей, выслушай… Я задолжала одному банку, деньги брала на проведение выставки, но она провалилась… Я не продала ни одной картины. Платить мне нечем, моим обещаниям они не верят. Но и это ещё не всё… Банк переуступил требование одному коллекторному агентству, и теперь ко мне домой, как к себе, ходят матерые ребята с бритыми головами, требуя вернуть долг… Вчера они… они… разгромили мою мастерскую… Матвей, мне страшно…
— Сочувствую, — проговорил Матвей совершенно равнодушно, и Катя осеклась, замолчала, удивленная такой реакцией. Не на это она рассчитывала.
— Знаешь, я так по вам соскучилась… По тебе, по Ильюшке, он мне снится ночами… — снова заплакала женщина после минутной заминки. — Матвей, я поняла, как ошиблась! Мы ведь семья! Я хочу вернуться к вам, хочу, чтобы мы жили, как раньше… Я люблю тебя!
Мужчина молчал, лишь до боли в ладони сжимал телефон. Его грудь тяжело вздымалась от еле сдерживаемой ярости, и больше всего в этот момент ему хотелось заорать во все горло или разбить что-то. И лучше о голову бывшей — прибывшей. Ну, не сука ли?
У него не было глупых иллюзий на её счет: предавшая однажды, она предаст снова, если вообще намерена вернуться к ним, а не просто выманить деньги. Но ещё был Илья… Она его мать, и какая бы она не была… И как ему поступить теперь? Ухватиться за этот призрачный шанс или послать её к чертовой матери?
Решив, что смогла поколебать уверенность мужчины, пробиться через броню его злости, Катя снова подала голос.
— Матвей, если ты поможешь мне, дашь денег, я улажу все дела и сразу приеду к вам. Мы… мы скажем Илье, что после аварии я была в коме… А теперь поправилась и вернулась к вам! Он поверит! Он замечательный мальчик! Ему нужна мама…
— Так где ж ты была раньше, мать твою? Ты ему была нужно и год назад, и два… И после аварии, а не только тогда, когда тебе где-то хвост прищемило! — всё-таки не выдержал мужчина и заорал в трубку.
— Ну, прости… прости меня! — заплакала женщина ещё отчаяннее.
— Мне нужно подумать… — бросил Матвей, и вышел из-за машины, чтобы взглянуть на Алену, которая так и осталась стоять в застывшей позе, там где прервали их разговор.
— Конечно, я понимаю, — выдохнула Катя, но тут же добавила. — Я смс-кой пришлю тебе реквизиты своего электронного кошелька… На всякий случай… Спасибо, Матвей! Я никогда не сомневалась в том, что выбрала в мужья самого лучшего мужчину на свете!
Сбросив вызов, Королев ещё пару минут смотрел на экран телефона, даже когда тот погас. Этот разговор не укладывался в его голове, перевернув вверх дном все мысли и чувства в душе.
Краешком сознания Алена уловила, что больше не слышит голоса Матвея, который был словно якорем для неё всё это время, не позволявшим впасть в отчаянье. Но мужчина не спешил вернуться к ней, и это было плохим знаком. Тугая спираль тревоги всё сильнее закручивалась внутри, не давая вздохнуть полной грудью.
Из оцепенения девушку вырвал раздавшийся внезапно настойчивый стук в закрытую калитку, и она как под действием снотворного, на негнущихся ногах пошла на этот зов, даже не задумываясь, что и зачем делает. Отворила дверь и едва не столкнулась с Никитой, невидящим взглядом уставившись на белые пуговицы его рубашки. Мужчина воспользовался странным состоянием девушки и тут же обхватил её за плечи в попытке удержать, а затем заговорил ласковым голосом.
— Милая, что за глупости ты мне наговорила? Я же приехал за тобой из самой Москвы, перся черт знает сколько… Разве я не заслужил твоё прощение уже одним этим?
И вдруг Алена почувствовала, как в душе что-то оборвалось, словно прорвало плотину долго сдерживаемых эмоций, которые грозили затопить её.
— Это всё ты… Ты один во всем виноват… — прошептала она. — Это ты! Ворвался в мою жизнь и всё испортил! Подлец! Ненавижу тебя! — её ладонь взметнулась вверх и отвесила Баринову пощечину такой силы, что его голова непроизвольно мотнулась в сторону.
— Зачем ты приехал? — на грудь мужчине обрушился град ударов и тычков. Руки девушки горели от вспышек обжигающей боли от этих ударов, но она не могла унять терзавшую её ярость.
— Прекрати! — рыкнул Никита и перехватил тонкие запястья, а затем встряхнул Алену в попытке привести в чувства. — Остынь сейчас же! Я не намерен вести диалог, когда ты в таком состоянии! С меня довольно и того, что я увидел! — намекнул он на Матвея.
— Вот и катись к чертовой матери! Ублюдок! Тебя здесь никто не держит! — огрызнулась девушка и попыталась освободить руки из неприятного плена. Было противно ощущать тепло его кожи, чувствовать сандаловый запах парфюма, видеть радужку прищуренных глаз.
— А знаешь, я так и сделаю! — презрительно усмехнулся Баринов и оттолкнул от себя Алену. — Я дам тебе время взять себя в руки и всё обдумать! И это твой последний шанс! Через два часа я уеду, и тогда пути назад уже не будет! Так и загнешься здесь в глуши с этим неотесанным мужланом!
Он развернулся и, одернув пиджак, направился к машине, открыл дверь и бросил напоследок:
