Эх, тяжело стало жить!
* * *
Империя Единства. Россия. Москва. Петровский Путевой дворец. 5 октября 1918 года
– Разыщите графа Свербеева. Я желаю его видеть. Срочно.
Полковник Абаканович склонил голову.
– Будет исполнено, государь. Смею напомнить, что в приемной ожидает начальник ИСБ генерал Ходнев.
– Пусть ждет. Я вызову.
Адъютант исчез за дверью, а я задумчиво забарабанил пальцами. Что ж, кузен Вилли решил ускорить события и поставить меня перед фактом. И выбрал для этого очень удачное время.
Похоже, что он и рейхсканцлер принц Максимилиан Баденский окончательно приняли решение о том, что пора расставить все точки над «i», и окончательно поделить сферы влияния в центре Европы между Новоримским Союзом и Союзом Нордическим, где Германия играла первую скрипку.
Нет, формально все шло под лозунгами заботы о мире и об устранении даже малейших возможностей для возникновения конфликта между НРС, США и НС. Мол, вот ваша сфера, вот наша. Мы не лезем в ваш курятник, вы не лезете в наш. Мир, дружба, жвачка.
Балканы, Малая Азия и Ближний Восток отнесены к сфере интересов Новоримского Союза, Западное полушарие и Тихий океан – зона интересов Америки, а Скандинавия, вся Британская Африка и территории, заселенные германскими народами, относятся к Германии.
В общем, три молодых хищника делят мир на троих и совместно имеют виды на охотничьи угодья старого британского льва.
Концепция выглядела достаточно привлекательно, и в Вашингтоне, Москве и Риме идея получила понимание. В конце концов, возможность (хотя бы теоретическая) избежать большой войны с Германией и направить мощь германской военной машины в другую сторону и меня вполне устраивала.
Но, как всегда это бывает, гладко было на бумаге.
Переговоры о «Союзе трех» шли уже пять месяцев. Шла личная переписка, встречались высокие (и не очень) делегации, дипломаты и военные извели уже тонны бумаги, уточняя те или иные позиции.
Согласились с тем, что Индия должна быть независимой и должна открыть свои рынки для свободной торговли (читай – для свободной торговли там новоримских, американских и германских компаний). Согласились с тем, что нужно совместно давить на Великобританию, дабы вынудить ту «добровольно» открыть доступ на рынки британских колоний.
Предварительно даже договорились потеснить британский фунт из международной торговли, установив доллар, рубль и марку в качестве основных мировых резервных валют.
Но дальше начались сложности.
Американцы не соглашались с тем, что Германия претендует на всю британскую Африку, и юг континента с его алмазами США непременно хотели получить под свое начало. Немцы, понятное дело, с такой постановкой дела не соглашались, требуя в таком случае учесть интересы Берлина в Китае, в Тихом и Индийском океанах, куда, в свою очередь, не желали их пускать в Вашингтоне.
Ну, и так далее.
В Лондоне об этой возне знали, и предмет наших переговоров британцам, ясное дело, совершенно не нравился. И они всячески вбивали клин в отношения неформального «Союза трех» и делали все, чтобы сорвать все договоренности. И, разумеется, делали ставку на те круги в Берлине, которые мечтали не об Африке, а о «Дранг нах Остен» – походе на Восток, на Россию. И пусть пока эта идея не пользовалась слишком уж большой поддержкой в верхах, но ничего исключать было нельзя. Особенно в контексте того, что сферы влияния между Германией и Россией в Европе поделены не до конца.
В сущности, Австро-Венгрия оставалась одним из самых больших узлов противоречий между Германией и Россией. Разумеется, по дипломатическим каналам и в нашей частной переписке эта тема в разных вариациях обсуждалась уже несколько месяцев, но было слишком много моментов, которые следовало учесть.
Впрочем, главным противоречием и главной сложностью было само существование Австро-Венгрии. С этим вопросом было сложно даже между странами Новоримского Союза, не то что в отношениях с Германией.
Так наши балканские союзники были единодушны в стремлении поскорее развалить Двуединую монархию. Слишком уж долго Австро-Венгрия нависала над Балканами, слишком часто становилась источником военной опасности и политической напряженности. Да и Римская империя считала Австро-Венгрию своим испокон вечным и персональным врагом.
Кроме того, все указанные страны страстно желали округлить свои собственные владения за счет присоединения земель почившей (как они надеялись) Двуединой монархии.
В общем, все красиво и все довольны. В теории.
Однако…
Во-первых, мнение одних наших союзников далеко не всегда совпадало с мнением других наших же союзников относительно вопроса, как именно делить Австро-Венгрию и какие куски кому должны отойти. А противоречия эти вполне могли похоронить не только наш союзнический проект, но и стать причиной новой Балканской войны.
Во-вторых, распад Дунайской империи неизбежно приведет к тому или иному варианту аншлюса Австрии со стороны Германии, что резко усилит мощь этой державы, и мы не могли этого не учитывать.
В-третьих, был фактор Венгрии, которая сама по себе могла стать источником немалых проблем, вплоть до войны с соседями и попытками силой подавить любые движения на Землях короны святого Иштвана.
В-четвертых, неизбежно вставал вопрос Трансильвании, которую страстно хочет получить Румыния, а ободренный (точнее – окрыленный и ослепленный) наличием союзнических обязательств в рамках Новоримского Союза и уверенный, что мы все впряжемся в случае чего, мой царственный румынский коллега вполне может и влезть в авантюру, потянув и нас следом. И вопрос брака с Ольгой тут не мог быть вырван из контекста сложных переговоров о смысле бытия.
Нет, разумеется, наш Генштаб прорабатывал всякие варианты, и пусть у нас сильно сокращена армия, несколько готовых армейских корпусов у нас было в запасе. Готовых в том числе и к такому сценарию, при котором им из нашей Галиции, из Румынии и Сербии придется выдвигаться «на защиту славянского населения». Еще пару армейских корпусов держала в готовности и Римская империя.
Да и Сербия с Румынией не дремали, находясь в томительном ожидании того часа, когда можно будет двинуть вперед свои дивизии.
ГРУ и Генштаб докладывали о том, что и немецкие корпуса стоят в приграничных районах, готовые «защитить германские народы».
Разумеется, обо всем этом знали и в Австро-Венгрии, но, похоже, что там противоречия уже дошли до предела, а власть императора Карла I ослабла настолько, что он уже не в состоянии удерживать свою империю от развала.
Новый «больной человек Европы» был настолько плох, что уже даже начинал пованивать.
И кайзер решил, что пришло время сорвать банк.
Должен признать, момент он выбрал мастерски.
Понятно же, что о намеченном референдуме мой чудный кузен узнал не вчера. Более того, у меня были обоснованные подозрения насчет того, что основные «провокации» и «преследования» немцев в Австро-Венгрии были во многом инспирированы и организованы из Берлина. Слишком уж своевременно.
