* * *
Империя Единства. Россия. Москва. Особняк купца первой гильдии Бориса Филиппова. 6 октября 1918 года
Дождавшись, пока прислуга поможет гостье снять засыпанную снегом верхнюю одежду и калоши, Филиппов распорядился подать чаю.
– Чем обязан, сударыня?
– Меня зовут Анастасия Алексеевна Мясоедова-Иванова, хотя я предпочитаю сценический псевдоним Астра Суворина.
Миллионер кивнул.
– Да, я наслышан о вас. Вы – родная сестра министра информации графа Бориса Алексеевича Суворина, правильно ли я информирован?
– Да, это так.
Подали чай.
– Итак, сударыня, чем обязан?
Гостья отпила глоток. Руки ее дрожали, и она поспешила вернуть чашку на стол.
– Господин Филиппов, могу ли я видеть баронессу Ольгу Кирилловну Мостовскую?
Борис Иванович поднял брови.
– Позволю себе осведомиться, сударыня, а почему вы ищете баронессу именно здесь?
Та горько поджала губы.
– У меня к ней поручение от брата, от графа Суворина. Я должна ее найти, но, поскольку дома ее нет, то я подумала, что, возможно, она гостит у вас, ведь ваша супруга – командир ее экипажа и, насколько я могу судить, они подруги.
Филиппов кивнул, признавая доводы логичными.
– Если баронессе Мостовской нужно что-то передать, то я буду рад сообщить сие своей супруге, когда она вернется. Думаю, что она сможет передать. О чем речь?
– Речь о государе…
– Что с НИМ?! – Мостовская, словно вторя бушующему на улице урагану, ворвалась в комнату, игнорируя досадливо сморщившего лицо хозяина дома. – Что с… государем?!
Суворина хмуро покачала головой.
– Он жив. Это все, что я могу сказать.
Ольга Кирилловна до мертвенной белизны костяшек сжала пальцами спинку стоявшего перед ней кресла.
– Зачем же вы меня искали, сударыня? – Мостовская проговорила это едва слышно, но затем, глубоко вдохнув, повторила громче: – Зачем?
– Мой брат велел передать, что вы находитесь в опасности. Ваша несдержанность может повлечь за собой катастрофические последствия. В том числе и для вас. И если уж я вас нашла, то и другие тоже найдут. Внизу у подъезда стоит авто. Я приглашаю вас пока погостить у меня. Там вас никто искать не будет.
Ольга покачала головой.
– Сударыня, я – офицер действующей армии. Я – гостья господина Филиппова и его супруги баронессы Галанчиковой-Филипповой. И я не побегу, как крыса. От всяких темных личностей я тут вполне защищена, в доме прекрасная охрана. А от… Империи прятаться не стану. Моя жизнь в ее руках.
Она не уточнила, в чьих «ее», но желающих уточнять не нашлось. Лишь Суворина позволила себе вздох:
– Увы, баронесса, в нашей жизни есть кое-что и посильнее Империи.
Ольга Кирилловна ответила бесцветным голосом:
– На все воля Божья.
А что она могла? Бежать? Куда бежать, если у них… у НЕЕ в руках ее сын?!
И, чтобы как-то смягчить напряжение, Мостовская сухо задала «светский» вопрос:
– Как самочувствие вашего брата?
Суворина лишь тяжело вздохнула:
– Ах, баронесса. Он уже без сознания. Борис очень плох. Не так, конечно, плох, как государь, но…
Ольга, рыдая, выбежала из комнаты…
* * *
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Здание ромейской редакции агентства ТАРР. 6 октября 1918 года
– Про здоровье государя новостей нет?
– Нет, пока. Сообщений в ленту много, а вот конкретно о здоровье – молчат. Толком ничего.
– Плохо дело. – Николай Смирнов хмуро кивнул, а затем вдруг спросил: – Как думаешь, грохнули Николашку-то?
Иван Никитин пожал плечами:
– Кто ж знает.
Однако коллега не унимался.
– Но ты же ездил на место!
– Ну и что с того? Авто сгоревшее видел, да черные трупы внутри. Кто ж там разберет.
– Слухи по Константинополю ходят самые зверские!
– Ясное дело. Я на базаре даже слышал о том… – Никитин на всякий случай оглянулся и понизил голос: – что все Николашкино семейство тоже тайно расстреляли.
Николай Смирнов скептически поморщился и совсем шепотом возразил:
– Зачем это ЕЙ?
Кому «ЕЙ» – было понятно и без расшифровки.
Иван удивился:
– Так, а я тут при чем? Я ж, говорю, – слышал на базаре сплетню.
– И что народ?
Никитин тихонько засмеялся:
– Изловили паршивца и в околоток сдали за оскорбление Величия. Правда, перед тем побили нещадно.
Смирнов согласно кивнул:
– Да, народ ЕЕ любит. Могут и побить вдруг что за слово худое. Смертным боем.
Тут дверь открылась и на пороге возник ответственный секретарь редакции Дмитрий Яковлев. Никитин и Смирнов тут же поправили на носах маски и изобразили работу.
– Так, бездельники, хорош трепаться. Вот пришло по телеграфу, срочно готовьте сообщение в ленту. Главной новостью. Срочно!!!
Дверь точно так же и закрылась, Иван взял лист бумаги с наклеенными строками телеграммы.
– Что там?
Никитин пробежал взглядом текст и восхищенно щелкнул пальцами.
– Ого!
– Ну, не томи!
Иван поднял взгляд на заинтригованного коллегу и усмехнулся.
– Государыня неожиданно прибыла в Крым. Представляю, какой там поднялся переполох!
И, уже сев спешно составлять сообщение в новостную ленту ТАРР, добавил:
– Государыня посетила Севастополь, побывала на линкоре «Императрица Мария» и стала августейшим шефом корабля.
Смирнов лишь крякнул одобрительно.
– Да, ОНА – умеет себя подать. Не то что прежняя царица Алексашка, которую все ненавидели.
– Ага. Кстати, вместе с государыней линкор посетили так же великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны.
Напарник ахнул, не поверив:
– Иди ты!
Никитин несколько рассеянно ответил, уже погруженный в процесс:
– Вот тебе и «иди ты».
– Да уж! Чудны дела твои, Господи!
Видя, что разговор сам собой завершился, сосед по кабинету, лишь махнул рукой.
– Ладно, пиши-пиши, а то Яковлев нас тут похоронит в братской могиле без почестей, за срыв выпуска главной новости часа.
– Угу. Он может. Вполне. А его может сам знаешь КТО. И тоже без почестей.
