Даэвон встал.
— Я об этом позабочусь. Значит, найти девятнадцать человек?
— Только тихо. — Сали поймала его за рукав, притянула к себе и прошептала: — Двадцать.
Она сидела на совете еще два часа, то задремывая, то просыпаясь. У нее никогда не хватало ни способностей, ни терпения, чтобы заниматься предварительной подготовкой. Если бы она хотела возиться с припасами и повозками, то не сделалась бы Броском Гадюки.
Сали пробудил стук шагов. Она вскочила и схватилась за рукоятку кнута, когда в комнату влетели Мали и Даэвон.
— Беда! — хором крикнули они, тяжело дыша.
— Скажите спасибо, что я сначала думаю, а потом бью. Что случилось?
— Ариун идет сюда со своими дружками из Совета, чтобы тебя арестовать! — воскликнула Веточка, кипя яростью.
— Он говорит, что ты виновна в подстрекательстве к мятежу, — добавил Даэвон, складываясь пополам, чтобы отдышаться. — Каждый, кто тебя увидит, обязан донести Совету!
Сали пожала плечами:
— Он прав. Именно этим я и занимаюсь.
— Они идут за тобой! — умоляюще воскликнула Мали. — И вот-вот будут здесь!
Сали вздохнула:
— Глупец. На чьей он стороне? Впрочем, неважно. Он нам не помешает.
Даэвон понизил голос:
— Он выдаст тебя чжунцам.
— Не посмеет.
На лице юного жестянщика отразилось сомнение.
— Всем известно, что Совет Незры против нашего побега.
— Ты дождешься Ариуна? — спросила Мали.
Сали прикинула последствия возможной стычки и покачала головой.
— Незачем разделяться. Мы здесь надолго не останемся. Я выберусь через окно.
— И еще кое-что, — сказала Мали. — Надсмотрщик в поместье наткнулся на наших людей, которые прятали зерно.
— Он что-то заподозрил? Мы можем заплатить ему за молчание?
— Его убили.
У Сали все оборвалось в животе.
— Ваши люди убили одного из надсмотрщиков генерала Цюань Са?
— Работники испугались, — объяснила Мали. — Они не знали, что делать.
Сали сжала кулаки.
— Значит, времени в обрез. Скоро убитого хватятся, и тогда чжунцы начнут задавать вопросы.
Самайя вмешалась:
— Прошу прощения, Бросок Гадюки, но нам по-прежнему нужно, самое малое, восемь часов.
— А герой?
— Он покидает школу каждые несколько дней, возвращается к вечеру и никогда не выходит после наступления темноты, — сказал Даэвон. — В последний раз его видели вчера.
— Обойдемся тем, что есть.
Сали взвесила все за и против и подумала, что выбор невелик. Она посмотрела на солнце, высоко стоявшее в небе, и пришла к единственно возможному решению.
— Действовать будем сегодня.
— Что? — одновременно спросили Даэвон и Мали.
— Ничего не остается. Уходить нужно сегодня, — твердо повторила Сали. — Известите всех. Как угодно, но люди должны быть готовы. Пусть те, кого выберут для нападения на школу, встретятся со мной в «Пьяном монахе».
Даэвон кивнул:
— Я все устрою.
— Мы не успеем собрать все припасы в одном месте, — предупредила Самайя.
— Значит, возьмем что можно, — сказала Сали и повернулась к сестре. — Как только увидишь сигнал, выводи людей через южные ворота. Главное, не останавливайтесь. Идите без отдыха, пока не достигнете гор. Я вас догоню.
Сестра бросилась ей на грудь.
— Не отставай слишком сильно, Сальминдэ.
Сали крепко прижала ее к себе.
— Я проделала этот путь не для того, чтобы умереть теперь, Веточка. — Она отстранилась и почувствовала в себе небывалую решимость. — Не будем тратить время даром. Мы идем домой!
Глава 35. Прозрение
Договор с Эйфанем начал окупаться немедленно. На следующий день прибыл посыльный. Шелкопряд начал тянуть за многочисленные нити, и Цисами получила сразу три возможных намека на местопребывание героя Тяньди.
Первым был принц-сирота, живущий в сточных туннелях. Этот юнец собрал всех уличных крысят и превратил их в настоящую преступную организацию. Сотни беспризорников по заранее обдуманному плану нападали на уличных торговцев, вымогали деньги и грабили торговые повозки.
Цисами не понадобилось много времени, чтобы затащить в ближайший переулок первого попавшегося уличного оборвыша и выудить из него признание. Она быстро выяснила, что принц-сирота на самом деле обслуживает гильдию торговцев рисом, которая борется с конкуренткой — гильдией изготовителей лапши. Торговцы едой были настоящими головорезами.
Вторая нить вела к приемному сыну одного вельможи при дворе Сунри. В знатных семьях нередко усыновляли детей, но этот вельможа был еще молод и не женат, а так называемый сын — всего на несколько лет его младше. Потому-то Сеть и заподозрила, что вельможа прячет героя Тяньди. Котеуни и Бурандин потратили полдня на то, чтобы пробраться в поместье, но героя там не обнаружили..
Теперь Цисами исследовала последнюю нить. В городе ходили слухи об обучающемся в школе боевых искусств мальчишке, который внезапно выказал удивительное умение. Он прибыл в город всего год назад, и у него не было никакой родни. Эйфань заверил Цисами, что сведения надежные. С другой стороны, до определенного момента он так же твердо был уверен, что она его не пырнет. Иными словами, всегда оставалось место сомнениям.
Цисами направилась в квартал Розовый Хребет, который казался особенно бедным и вонючим после пребывания в Ониксовом Цветке. Скоро ей удалось отыскать так называемую Лунсяньскую северную школу кулачного боя. Школа выглядела так себе. Высокие кирпичные стены, ужасные желтые ворота в форме полумесяца. Ограда была прочной, а черепицу на крыше намеренно уложили так, чтобы посягатель сорвался и рухнул с грохотом, всполошив всю школу. Одни плитки по цвету отличались от других — вероятно, их сменили относительно недавно. Возможно, это пришлось сделать из-за воров, но, скорее всего, из-за конкурентов. Для грабителей нашлась бы добыча и полегче, чем школа боевых искусств. Фонари над стеной давали понять, что внутренний двор ярко освещается, а слой сажи слева от ворот указывал на близость кухни. Как в большинстве военных школ, на страже наверняка стояли сопливые ученики, но даже безобидный щенок способен поднять тревогу, прежде чем ему выпустят кишки.
Чтобы узнать больше, нужно было заглянуть внутрь. Школу уже заперли на ночь, но Цисами могла без особого труда проникнуть за ворота.
Предстояло где-то провести несколько часов. Она осмотрелась и просветлела, заметив таверну прямо напротив. Посвистывая, она вошла, села за столик у окна на втором этаже и заказала на ужин сливовое вино. Хотя, пожалуй, стоило сначала что-нибудь съесть. К тому времени, когда взошла Королева — два часа спустя, — Цисами сидела, опершись подбородком на руку, помахивала чашкой и громко подпевала глупой песне. Перед глазами у нее плыло, и все казалось необыкновенно смешным.
