Тайши проводила его взглядом, пока он не исчез в храме. Пахм был еще слишком молод и все принимал всерьез. Порок-другой, наверное, помог бы ему смотреть на жизнь проще. Хорошая выпивка, ночь, полная постельных утех… Впрочем, Тайши повидала немало фанатиков. Если бы Пахм действительно нарушил обет целомудрия, то, скорее всего, стал бы еще несчастней и нестерпимей. Такова жизнь.
— Войдем же, — предложил Люмань.
— Надеюсь, внутри лучше, чем снаружи, — проворчала Тайши, идя вслед за ним.
Ее надежды не оправдались.
Внутренность изначального храма Тяньди выглядела как молитвенный зал в любом другом святилище Тяньди, только еще меньше, грязнее и непригляднее. Мозаику, висевшую на стене, казалось, смастерил один из малолетних послушников, сновавших вокруг. Тайши потянула носом. Отвратительно пахло немытыми телами.
Хотя храму недоставало красоты и современных удобств, все это с лихвой искупала предупредительность монахов. Выстроившись в два ряда, они приветствовали Тайши и Цофи и пристально, почти алчно уставились на них, кланяясь и шаркая ногами, когда гостьи проходили мимо.
— Ваша набожность — большая честь для нас, — произнес один монах.
— Тяньди одобряет ваше упорство и вознаградит вас в следующей жизни, — добавил другой.
— Ваши добрые души будут купаться в свете Небесного семейства!
Пошлые любезности продолжались, пока Тайши и Цофи обходили храм. Каждый монах словно пытался перещеголять предыдущего в лести. Всю эту сцену Тайши сочла неприятной и неуместной. Когда адепты Тяньди в последний раз встречали гостей? Хуже лавочника, всучивающего свой товар, только монах, страстно желающий подаяния.
Процессия остановилась у ваз с ароматическими палочками, рядом с подушками для коленопреклонения. Цофи взяла три разноцветные палочки. Сразу четыре монаха наперерыв бросились их зажечь. Все в храме, включая Цофи, выжидающе повернулись к Тайши.
Тайши уставилась на них. Она не молилась Тяньди со дня смерти Сансо и не собиралась делать это теперь. Она заговорила, осторожно подбирая слова:
— Простите, святые братья и сестры, но я пришла не в паломничество.
Общее замешательство было ей ответом.
— Вы пришли не для того, чтобы поклониться Тяньди?
— Или сделать пожертвование?
— Вы ничего не принесли нам? — спросил кто-то с неподдельным негодованием.
Тайши покачала головой.
— Разве что мешок картошки.
Улыбки на лицах монахов постепенно угасли. Некоторые, явно разочарованные, развернулись и вышли. Пожилой монах спросил напрямик:
— Тогда что вам надо?
— Сложно объяснить… Меня зовут Най Роха, я ученый. Я желаю узнать как можно больше о пророчестве Тяньди или, точнее… — Тайши прибегла к жестам, чтобы подобрать нужные слова, никого не оскорбив, — …точнее, о том, почему все произошло не так, как мы ждали.
Она, как могла, объяснила цель своего прибытия, стараясь не разоблачить себя. По мере того как она продолжала, собравшиеся впадали во всё большее уныние. Когда Тайши закончила рассказ, в зале осталась лишь горстка монахов.
— Я проделала этот путь в поисках ответа. Я хочу знать, что случилось с пророчеством. Почему оно не сбылось? Действительно ли оно нарушено?
Пожилой монах вышел вперед и поклонился.
— Я настоятель Сану. Ваше путешествие возвышает вас в глазах Тяньди, а интерес к недавним событиям отражает глубокое понимание нашего учения. Тяньди ткет судьбы мира таинственным образом. Если на то будет божественная воля, рано или поздно все прояснится.
Тайши фыркнула, но решила до поры до времени не отказываться от дипломатии. Пока что разговор шел вполне успешно.
— Благодарю вас, настоятель. Я проделала долгий путь не ради божественных тайн. Правители отреклись от пророчества, а жители Просвещенных государств толпами покидают храмы Тяньди. Религия, которой мы придерживались триста лет, вот-вот рухнет. Полагаю, вам известно больше.
Сану, видимо, был не готов к спору; настоятеля спасло лишь то, что один из монахов что-то шепнул ему на ухо. Все они сгрудились кучкой и тихо засовещались, время от времени поглядывая на Тайши. Та хотела перенести к себе их голоса, но раздумала. Шпионить за монахами в их собственном храме — это никуда не годилось.
— Пятьсот, — негромко произнес Пахм.
— Что?
— Религия Тяньди ведет народы Чжун вот уже пятьсот лет.
Тайши отмахнулась.
— Неважно.
Она и забыла об этом напыщенном типе.
Наконец настоятель произнес:
— Мы ничем не можем вам помочь.
— Я понимаю, что вы дорожите временем, — ответила Тайши. — Мы охотно подождем аудиенции. Если вы покажете нам, где…
— Вы ошибаетесь, — недружелюбно перебил Пахм. — Вас вовсе не желают видеть в святилище Тяньди.
— Я прошу… — Тайши замолчала и обвела собравшихся взглядом.
Гостеприимство, с которым ее встретили, сменилось откровенной враждебностью. Что-то явно пошло не так. Всему свое время — для беседы и для драки. Каким-то образом одно настроение перешло в другое, а она и не заметила.
И тут Тайши догадалась, что монахам известно, кто она такая.
Проклятье.
Цофи, видимо, тоже заметила общее напряжение.
— Что случилось? — поинтересовалась девушка и указала пальцем на Тайши. — Она что-то не то сказала?
Цофи повернулась к Тайши и прошипела:
— Что за преступление вы совершили?
— Наверное, тебе следовало этим поинтересоваться, прежде чем идти сюда со мной, — ответила Тайши.
— Какова твоя истинная цель, Линь Тайши? — спросил настоятель.
При звуках этого имени двое братьев Ханьсу издали тихий рык. Люмань встал между монахами и Тайши, а Пахм зашел ей за спину. Оба грозно хмурились. Мрачные лица остальных монахов тоже сулили мало хорошего.
Тайши подавила желание достать из ножен меч. Если шпионство было святотатством, то убийство монахов низвергло бы преступницу прямо в Десятую преисподнюю (впрочем, учитывая нынешний образ жизни Тайши, вероятно, не стоило так уж бояться ада).
Цофи тоже испугалась.
— Мастер Най, вы… вы… она… вы убили Предреченного героя пяти Поднебесных?
И владелица саней, способных отвезти Тайши обратно в цивилизованный мир, попятилась к двери.
— Все это твердят, — сказала Тайши. — Но я уверяю вас, он жив. Слухи лживы. Я хочу знать, отчего пророчество не сбылось. А что еще мне здесь делать, по-вашему?
— Может быть, ты хочешь осквернить святое место, — ответил настоятель Сану.
— Или убить нас всех, как ты убила Предреченного героя, — подхватил Пахм.
