Меня словно парализует, тело наливается тяжестью. Гибнут солдаты, обычные люди, и происходящее встаёт передо мной воспоминанием, когда превращённый в Келаура медведь разрывал людей в охотничьем лагере… И снова я не могу ничего противопоставить слепой безжалостной тьме! И снова с ней сражается хрупкая девушка, только в этот раз не Изи, а Айрилен!
Мне хочется кинуться ей на помощь, но что я могу?! Ужасное леденящее душу чувство сжимает меня изнутри. Магические умения, которым я успел обучиться, смехотворны. А клинок против этих тварей — всё равно, что зубочистка…
Стоит только об этом подумать, как вопреки всякой логике, Тормунд бросается наперекор толпе!
— Куда?! — кричу я, кидаясь следом за другом.
— Ей надо помочь!
— Сдурел?! — хватаю его за руку, стараясь удержать.
Куда там! Здоровяк намного тяжелее, и ему не составляет труда вырвать запястье.
Однако, прущая навстречу толпа не позволяет Тормунду так запросто добраться до места схватки. Голосящий народ просто оттесняет нас за ближайший поворот, и лишь там удается вырваться из плотной людской массы.
— Она там одна! — рычит друг, всё ещё порываясь вернуться. Лицо у него бледное, будто маска мертвеца. Глаза лихорадочно горят. — Я должен! Должен…
— Она — Магистр! А ты Ученик, который даже воздушный щит толком сделать не может! Чем ты хочешь ей помочь?! Только мешать будешь! Ей придётся защищать ещё и тебя!
Здоровяк злобно зыркает на меня, но через пару мгновений шумно выдыхает.
— Ты прав, прав… Ялайский пепел! Но нельзя же просто так стоять!
Мимо продолжают пробегать люди, пока за углом что-то грохочет. Мы, не удержавшись, выглядываем из-за здания.
И успеваем увидеть, что магистр Старвинг, вопреки первому впечатлению, сражается совсем не одна. Как оказалось, в соседних домах было ещё несколько “наших” магов. Сейчас трое из них замедлили магическим полем сразу семерых кукол, двое жгут их струями огня, вырывающимися из ладоней. Айрилен же пользуется светящимся хлыстом, растущим прямо из её руки и одним ударом сносит головы сразу двум “куклам”. Их тела мгновенно загораются и падают на брусчатку.
Ещё четверо колдунов выставили перед клубящейся тьмой полупрозрачный барьер, сдерживающий теневые удары и не позволяющий им уничтожить оставшихся в живых гвардейцев. Те окружили трёх последних мертвецов и сейчас рубят их в клочья, не давая вырваться. Солдаты делают это быстро и профессионально, вызывая у меня лишь уважение.
Тормунд, увидев, как слаженно действуют маги и воины, перестаёт рваться вперёд.
— Не одна… — замечаю я.
— Да… — хрипло отвечает друг.
Он смотрит на трупы двух магов, в которых ещё дымятся копья тьмы, видит рассечённые тела зевак. Тормунд выглядит злым. Его кулаки сжаты так, что костяшки побелели, на скулах гуляют желваки.
— Ненавижу тёмных!.. — цедит он сквозь зубы. — Ялайский пепел, как же я их ненавижу! Всех бы сгноил! Эти твари не имеют права жить!
— Из-за них ты кого-то потерял? — спрашиваю я. — Кого-то близкого, верно?
— Да, — резко дёрнув подбородком, отвечает здоровяк. — Не люблю рассказывать об этом…
— Никаких проблем, — я хлопаю его по плечу. — Идём до других ворот. Нужно попасть в Академию. Думаю, после такого нас соберут, или будет какое-то объявление.
По дугообразной улице Солеваров мы молча идём к восточным воротам. Новости о случившемся разносятся как лесной пожар, обгоняя нас. Горожане собираются группами на углах улиц, у домов, обсуждают тёмное проявление на ходу, стремясь убраться от него как можно дальше.
Улицы, обычно оживлённые, быстро пустеют.
А я думаю о том, что произошло.
Проклятье! Не бывает таких совпадений! Через несколько колоколов после того, как я спросил Хромого про Вильгельма, на меня совершают ментальную атаку. А когда она не удаётся, и я делаю амулет — происходит такое…
Не может же в Верлионе быть нескольких настолько сильных чернокнижников, это уму непостижимо!
Наверняка тёмное проявление связано со всем происходящим! Наверняка его организовал Атрай, чтобы… Чтобы что?
Ялайский пепел… Такое ощущение, что он отвлекает внимание! Как будто что-то готовит!
Но зачем ему пропавшие студенты?..
Эта мысль перетекает в другую, и я холодею. А что, если следующим пропадёт близкий мне человек? Изабель, или Тормунд?!
— Хэл, — окликает меня друг, тяжело шагающий позади. — Насчёт того, что случилось… Наверно, мне стоит объясниться.
— Ты о чём? — не сразу понимаю я, погружённый в свои мысли.
— Я ненавижу тёмных.
— Это я и так знаю. Их никто не любит.
— Нет, я просто хотел сказать… Не думай, что я безмозглый здоровяк, который ничего не понимает и бросается в каждую драку, какую встретит. Просто…
Что-то в голосе друга заставляет меня обернуться. Тормунд шагает чуть позади с таким лицом, будто ему передавило лёгкие и он не может дышать.
— Каждый раз… — с трудом выдыхает он и до скрежета сжимает зубы. — Каждый раз, когда вижу тьму рядом, у меня кровавая пелена перед глазами появляется! Я перестаю соображать нормально, Хэл. Хочу броситься в бой, собственноручно разорвать этих отродий, этих тварей! Долбаных малефиков со всеми их гнилыми ритуалами и мерзким кровавым колодовством! Даже без магии, голыми руками! Проклятье, да когда Старвинг притащила "куклу" на занятие, я едва не набросился на неё!
— Да я ничего такого и не думал. — примирительно говорю я. — Наверное, на это есть веские причины.
— Есть, — хрипло отвечает Тормунд. Его взгляд мутнеет, будто он уходит вглубь себя. Голос звучит как из глухой бочки. — Моя семья… Мы жили на самом севере пограничных земель. Там, откуда до территорий нордов рукой подать, а зима длится не пару месяцев, как здесь, а по пять-шесть. Где даже десятилетние мальчишки из дома не выходят без луков, больших ножей и оберегов.
Я слушаю молча. Впервые на моей памяти друг решил поделиться историей из своего прошлого.
— Места там дикие. Военные обозы и патрули проходят сильно южнее. Замков нет, крупных городов — тоже. Зато… — он осекается и я вижу в его глазах застарелую боль. — Зато из Ялайского королевства иногда появляется… Разное.
— Твари?
— Иногда они. Находят поселение побольше, свивают рядом гнездо и охотятся на людей, как на дичь… Или совершают набеги на деревеньки. Но не думай, что у нас живут слабаки... Есть свои маги, пусть и не такие образованные, как здесь. Справляются потихоньку… Находят гнёзда, уничтожают. Но куда хуже, когда вместе с тварями приходит чернокнижник…
Он замолкает, собираясь с мыслями. По мосту мы переходим реку Ранд, разбитую здесь на десяток широких каналов, перетянутых узкими мостиками, и оказываемся у Внутренней стены.
