— Господин Слэйт, отпустите его! — восклицает появившийся следом за парнем худощавый мужчина, испуганно смотрит на меня.
Лишь разглядев, что это охотники, кажется, из семьи Валеско, я на секунду успокаиваюсь, и отпускаю напуганного парнишку, немногим младше меня.
— Ну ты даёшь! — возмущается он. — Куда так несёшься?? Мы слышали крики, и…
Он замолкает, не закончив фразу, потому что за спиной стремительно нарастает шум.
— Надо бежать! — рявкаю я. — Там…
Переглянувшись, отец и сын презрительно хмыкают.
— Не переживайте, господин Слэйт, — покровительственным тоном говорит мужчина, а его сынок смотрит на меня с презрением. — Я опытный охотник, и могу справиться с…
Шум превращается в грохот всего за пару ударов сердца. Несколько деревьев поменьше на возвышенности, откуда я прибежал, падают, ещё парочка разлетается в стороны. Одно из них сносит молодую поросль и врезается в камень неподалёку от нас, взрываясь сотнями щепок.
— Что за?.. — произносит Валеско-старший, но договорить не успевает.
Следом за разлетевшимися деревьями на пологий склон выскакивает изменённый медведь. Монстр даже не думает останавливаться и устремляется к нам. От запаха гнили желудок скручивает тошнота.
Парнишка, которого я едва не зарезал, увидев чудище, взвизгивает и бросается в ближайшие кусты. Его отец оказывается более хладнокровным — он срывает с шеи медальон, очень похожий на тот, что был у меня, сжимает его в кулаке и вытягивает руку.
В набравшее скорость чудище бьёт огненная струя, но не наносит твари никак видимых повреждений.
Ялайское отродье, как же с ним бороться?!
Мужчина не успевает отойти с набравшего, как лавина, скорость медведя, и тот сносит охотника. Хотя «сносит» не совсем верное слово — ударом мощной лапы чудовище просто разрывает человека на две части. Кровь брызжет в стороны, тёплыми каплями оседая на моём лице.
Я едва успеваю отскочить в сторону, рывком обнажаю меч… и как раз в тот момент, когда нижняя часть тела старшего Валеско отделяется от верхней, с размаха рублю лапу медведя. Она толстенная, больше похожа на ствол дерева, чем на конечность животного, но я наношу удар с такой силой, что клинок легко разрезает шкуру, плоть и кости.
Чудовище ревёт, не успевает затормозить, проносится мимо меня, спотыкается и врезается в огромный камень, раскалывая его на тысячи осколков. Остатки охотника разлетаются во все стороны, хлещет кровь, органы падают на усыпанную прошлогодними листьями землю.
Получилось!
Тяжело дыша, я смотрю на клинок, с которого капает чёрная, дымящаяся кровь. Я ранил медведя обычной сталью! Значит, его можно победить! Можно порубить на куски! Он неповоротливый, и шансы есть…
Радостные мысли мгновенно разбиваются о ледяную стену реальности, когда я перевожу взгляд на чудовище и обращаю внимание на его покалеченную лапу. Дымящийся обрубок начинает клубиться дымом, а затем на месте отрубленной конечности появляются сразу две! Формируясь из дыма, они вырастают за считанные мгновения, и теперь напоминают сросшиеся человеческие кисти с когтями вместо пальцев…
— А-а-а!
В спину чудовищу прилетает копьё, отскакивает и заставляет его обернуться. Парнишка, чьего отца медведь только что разорвал, решает напасть на него… Идиот!
Я не успеваю даже окликнуть мальца — отделившись от спины чудовища, в парня «выстреливает» один из дымящихся шипов и пронзает несчастного насквозь. Хрипя и хватаясь за живот, Валеско-младший падает на колени. В его широко раскрытых, стекленеющих глазах навсегда застывает недоумение.
Мне же становится очевидно, что шансов на победу нет… И если сейчас зверь бросится в атаку, то я не выживу!
Но вместо этого медведь встаёт на задние лапы, жадно нюхая воздух.
Боясь лишний раз вдохнуть, я прислушиваюсь — до ушей доносится собачий лай. Видимо, услышав его же, чудовище дёргает уродливой мордой, поворачивается, и, оттолкнувшись огромными лапами, бежит на звук!
Нет-нет-нет! Он учуял других охотников! Проклятье, проклятье! Если тварь не остановить, умрёт ещё больше людей! Нужно найти отца, братьев… Но как сделать это в густом лесу?
Лагерь!
Сознание пронзает острая мысль. Там есть несколько магов которые не поехали на охоту вместе с нами! Нечего бесцельно бегать по лесу — нужно предупредить колдунов и попросить их помочь избавиться от чудища, пока оно не поубивало всех участников охоты!
Но… Что если маги заметят моё «тёмное» проявление? Мысль об этом холодит душу, и я прекрасно понимаю, что нельзя сбрасывать такую возможность со счетов, но…
Но не могу ничего не делать! Нужно спасти людей и уничтожить эту тварь, пока не стало совсем худо!
Чтобы добраться до редколесья, откуда нас разводили по номерам, уходит немало времени. Пока я, сломя голову, несусь по лесу, ориентируясь по солнцу и стараясь не заплутать, периодически до меня доносится дикий рёв и крики ужаса.
И когда я их слышу, сердце обливается кровью. В этот миг эмоции как будто догоняют меня и обрушиваются водопадом, едва не сбивая с ног.
Перед глазами, будто наяву, предстают растерзанные тела погибших Валеско. И погибли они из-за меня!
Это я виноват! Я! Проклятая магия, какого хрраша она проявилась во мне именно так?! Зачем, зачем, зачем?! Почему?! Я так страстно её желал, но теперь хочу только одного — чтобы всё случившееся оказалось дурным сном, и я снова проснулся в карете с подначивающими меня братьями.
Боги! Да я буду рад видеть их как никогда прежде, и больше не стану задумываться о магическом даре! Только бы всё это оказалось сном, только бы…
Но горящие огнём лёгкие, пот, заливающий глаза, ноющие мышцы и ветки, периодически хлещущие по лицу, говорят, что всё происходящее очень даже реально. И понимая это, я всей душой желаю, чтобы среди жертв тёмной твари, в которую я превратил медведя, не оказалось моих родственников.
Первое, что я ощущаю, выскочив за стену вековых деревьев на знакомое редколесье — облегчение. Я не заплутал, не ошибся в выборе направления, и отсюда до лагеря совсем недалеко!
Покрутив головой, определяю, откуда мы приехали, но не успеваю сделать и шага в ту сторону, как слышу уже знакомый утробный рёв… И он доносится как раз оттуда, куда я направляюсь…
В лагере царит паника. Пробегая мимо коновязи, я замечаю, как несколько испуганных до полусмерти слуг в срывают с неё поводья и сбегают на господских лошадях. Женщины истошно вопят и бегут по дороге в сторону деревни, поднимая подолы платьев, а над некоторыми палатками поднимается дым. Навстречу бегут повара, барды, даже несколько солдат, но мне не удаётся никого остановить — люди в ужасе и не обращают на меня никакого внимания.
Крики невероятной боли бьют по ушам, вслед за ними разносится страшный рык — совсем рядом! Плюнув на попытки остановить охрану отдельных вельмож, я сломя голову несусь в ту сторону, краем глаза отмечая растерзанные трупы, валяющиеся возле палаток, шатров и костров, и в душе что-то замерзает.
