Хвала Святым предкам — стихии равно подвластны и светлым, и тёмным, и даже с моим перекосом вызвать мощный, закручивающийся вокруг нас поток воздуха, не составляет никакого труда.
Я превращаю рвущуюся из меня энергию в ветер, и делаю это с такой силой, с таким нажимом, что она бьёт во все стороны — не только вверх, но и вокруг меня, расшвыривая людей, словно тряпичные куклы. Лишь всадники отца остаются в сёдлах.
К счастью, вреда своим колдовством я не причиняю — всего лишь отбрасываю людей в стороны. Да и сам, к слову, не удерживаюсь на ногах. Высвободившаяся энергия швыряет меня в толпу, но главное я сделать успеваю — мощный импульс относит практически опустившееся на нас колдовское облако на несколько десятков шагов.
Оно достигает залитой кровью земли и валяющихся на ней мертвецов, превращая всё это в вонючую, мерзко хлюпающую и бурлящую жижу…
А вот тем, на кого попало заклинание чернокнижников, не везёт — почти две сотни выше по склону превращаются в братское кладбище. Несчастные, среди которых не оказалось ни одного мага, за пару мгновений стали гнилым мясом…
Солдаты, вставая на ноги, озираются. Я тоже делаю вид, что ничего не понимаю. Никто не смотрит на меня, никто не тычет пальцем и не восклицает удивлённо: «так ты маг!». Никто — кроме Блика. Заместитель нашего капитана оказывается рядом и смотрит на меня внимательным, прищуренным взглядом.
“Он всё понял” — проносится в голове, и несколько ударов сердца я думаю, чего от лысого бородача можно ждать, но…
…Он широко улыбается и подмигивает мне.
Ялайский пепел! Неужели и правда понял?!
Развить эту мысль я не успеваю.
— Построиться! — приказывает отец, проезжая мимо нас. — Построиться и приготовиться! Идём в атаку по моей команде!
— Как же так, генерал?!
— Нападаем?!
— Надо помочь нашим!
— Они же нас растопчут!
— ТИХО! — усилив голос магией, рявкает отец. — Нам некуда отступать! Сейчас в бой пойдут резервы! Мы пойдём первой линией, чтобы дать им шанс! Я с вами, солдаты! Ничего не бойтесь, мы сотрём этих тварей в пыль!
Я вытягиваю голову, смотрю по сторонам и понимаю, что вся линия защиты прогибается под натиском ялайцев… По всей длине, за огромной, местами разрушенной стеной, имперские войска отходят к метательным орудиям… У укреплений не осталось наших солдат, там появляются всё новые и новые отряды врага.
— Это конец, — сплёвывает кровавую слюну Блик. — Конец, Рой. Их слишком много. Разведка ошиблась, там больше двадцати тысяч…
Мы смотрим, как на нас, уставших, израненных, грязных и озлобленных, катится вал свежих солдат противника. До них шагов двести, не больше…
— Ну… — встретимся на том свете, парни! — рявкает баронет Тредаль. — Не посрамим родину! Положим как можно больше мерзких тв…
Его слова тонут в грохоте, подобном которому я никогда не слышал. Он возникает мгновенно, разносится в воздухе и охватывает всех сражающихся. Земля под нашими ногами вздрагивает, да так сильно, что часть войск просто падает на колени — и обороняющихся, и нападающих. Это случается настолько неожиданно, что несущиеся вперёд ялайцы снижают темп атаки, а уж мы, видящие, что происходит за их спиной, и вовсе разеваем рты.
Оставшаяся часть укреплений взрывается осколками камней и разлетается во все стороны, рассекая оказавшихся рядом врагов. Остатки стены тонут в дыму и пыли, местами там полыхает колдовское пламя.
А за рекой, на протяжении, наверное, мили в ширину, или даже больше, в небо, один за другим, бьют синие потоки энергии. Точно такие, какие образовались на месте Торнвилла, куда Эйрик заманил одного из Высших…
— Святые небеса, — бормочет Блик, глядя на всё это.
Хлещущая в небо энергия заставляет волосы на всём моём теле зашевелиться — настолько сильно она ощущается. Я вижу, как синие столбы двигаются, сплетаются, разветвляются, и понимаю, что они появились ровно там, где находились ялайские войска…
— Ну а теперь в атаку, — спокойно командует отец. Он опускает забрало шлема, заляпанного кровью, поудобнее перехватывает свой полуторник и кричит во всю глотку. — В АТАКУ!!!
В тот же миг позади нас слышится оглушительный рёв, крик, топот, звон — и обернувшись я вижу, как все наши оставшиеся резервы рвутся вперёд, вниз по склону холма, намереваясь уничтожить отрезанных от подкрепления ялайцев…
Глава 14 — Безумие
— Ней сотос! Ней сотос пелларде! А-а-кх-р…
Клинок Блика с неприятным чавкающим звуком пронзает молящего о пощаде ялайца. Заляпанное грязью и кровью тело дёргается и замирает рядом с другими мёртвыми воинами, усеявшими землю за разрушенной стеной.
— Кажется, этот последний, — устало замечает лысый здоровяк.
Он обтирает лезвие меча об одежду убитого и убирает его в ножны.
Эта сцена не вызывает во мне никаких чувств. Я так устал, что хочу лишь одного — поскорее закутаться в плащ, одеяло, спальный мешок, или просто упасть под каким-нибудь деревом, и проспать целый день.
Мы победили. Немалой ценой, потеряв огромное количество людей — но всё же победили. Пустили ялайцев за стены, а потом Эйрик и его люди провернули тот же самый фокус, что и в Торнхилле. Мощный магический взрыв не только отрезал хлынувшие на наши земли тысячи людей от подкреплений. Он ещё и уничтожил изрядную часть стоявших перед рекой вражеских войск.
Сейчас, глядя на всё ещё бушующую на месте ялайской армии магическую бурю, я только качаю головой.
Столько жертв… Столько смертей…
— Идём, Рой — зовёт сержант, и мы направляемся в сторону города. Часть тех воинов, которые уцелели, были вынуждены остаться на поле боя и добить раненых врагов. В их числе оказались и мы с Бликом, задержавшись в этой кровище на несколько колоколов…
Длинная вереница выживших в сражении имперских солдат тянется по склонам холмов к временному лагерю. Над ним разносятся крики раненых, плач, стоны, воодушевлённые возгласы и даже пение. Несмотря на весь ужас, который нам пришлось пережить, люди радуются.
Тому, что удалось победить.
Тому, что теперь на этом участке фронта нам ничего не угрожает.
Тому, что у нас получилось выжить.
Я прохожу мимо лекарских палаток, в которых за всполохами магии видна работа уставших, изнурённых Целителей. С самого начала сражения они лечили раненых, вытаскивали их с того света, сращивали кости… Маги устали, изнурены, и энергии в них осталось пара капель — я вижу, как некоторые из них спят прямо на земле, восстанавливая утраченные силы.
В центре лагеря организовано что-то вроде места сбора — туда стягиваются все, кто выжил в этой бойне. Солдаты, разбросанные сражением, пытаются отыскать свои отряды. Вечереет, и на временный лагерь наползают сумерки. Везде горят костры, вокруг которых собираются солдаты и, поплутав меж них, мы выходим к месту нашей стоянки, обнаружив там остатки «Речных воронов».
