Тори снова пожала плечами.
— Не знаю. Все это было жутко, и у меня мурашки бежали по коже. И многое я не помню. Оно в какой-то степени… не знаю… размыто. Словно сон.
Керри почувствовала новое беспокойство.
— Ты что-то ела или пила перед началом этих ритуалов с монотонным пением?
Тори прикусила губу и, казалось, искала правильный ответ.
— Просто скажи мне, что ты помнишь, — подбодрила дочь Керри.
— Мы ужинали. — Она еще подумала. — Потом, позднее, ели печенье с молоком.
— Печенье и молоко подавала тетя Элис?
Тори пожала плечами.
— Элис приносила их в комнату на подносе. Три чашки молока и небольшую тарелку с печеньем.
Керри стало дурно.
— Она начинала ритуал после того, как вы съедите печенье и выпьете молоко?
Тори кивнула.
— Вскоре после этого.
Керри почувствовала злость.
— Мне нужно, чтобы ты очень внимательно меня выслушала, Тори.
Она моргнула и посмотрела прямо в глаза Керри.
— Я хочу, чтобы ты максимально избегала Элис. Хорошо?
На лице Тори появилась неуверенность.
— Она на меня разозлится.
— Возможно, — кивнула Керри. — На самом деле важно, чтобы ты как можно дальше держалась от Элис. Если она тебе что-то скажет, просто ответь Элис, что неважно себя чувствуешь и не хочешь, чтобы она от тебя заразилась, если это вирус.
Это было старое надежное оправдание.
— Она мне не поверит, — Тори словно увлеклась своими кутикулами.
— Ты можешь пожить у Дианы и пропустить оставшиеся дни недели. Я уверена…
— Ни в коем случае! — Тори вскочила на ноги. — Тогда все решат, что слухи соответствуют действительности и я толкнула Брендал, а теперь отсиживаюсь дома.
— Тори. — Керри сжала руки на коленях, чтобы не потянуться к дочери. Она достаточно хорошо знала дочь и этот ее взгляд. Тори не хотела, чтобы мать к ней прикасалась в эти минуты и относилась как к ребенку. — Ты ни в чем не виновата. Я тебя знаю и верю тебе. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне.
— А что, если я это сделала? — Она снова рухнула на диван. — Вдруг я случайно ее толкнула?
Керри почувствовала страх. Буквально кровь леденела в венах.
— Думаешь, ты ее толкнула?
Тори покачала головой.
— Нет. Зато другие думают.
— Иногда люди могут приносить другим боль, если в чем-то не уверены. Они боятся и ищут, на кого можно свалить вину.
Тори потерла лицо руками, а затем сжала их на коленях.
— Просто я… у меня такое ощущение, что я не могу вспомнить. Это меня пугает.
Керри притянула ее поближе, обняла и очень старалась, чтобы слезы не вылились из-под ресниц.
— Иногда я тоже боюсь, моя дорогая. Мы с этим разберемся. Обещаю.
Тори немного отодвинулась и посмотрела матери в глаза.
— Надеюсь.
— В тот день Элис приносила из дома печенье или какие-нибудь снеки? — спросила Керри.
Тори нахмурилась. Дочь попыталась сосредоточиться.
— Не могу вспомнить. Возможно. Она часто так делала. Элис говорит, что тетя очень старается заменить ей мать.
— Подумай, — попросила Керри. — Если что-то вспомнишь, дай мне знать, хорошо? Это может быть важно.
— Хорошо, — кивнула Тори.
Послышался дверной звонок. Керри улыбнулась.
— Пошли. Еду привезли. Потом можем съесть мороженое.
— С М&M’s?
— Конечно.
Керри хотелось, чтобы мороженое и М&M’s улучшили положение дел.
Она сомневалась, что даже еда может это сделать, но отказывалась прекращать попытки.
20
21:00
Бар «У Фонфона» Одиннадцатая авеню, Юг Бирмингем
Мейсон сидел у барной стойки. Он выбрал идеальное место, чтобы следить за входом.
Лилэнд Уолш попросил о неофициальной встрече с глазу на глаз. Мейсон не имел ничего против, чтобы уделить Лилэнду несколько минут времени. В конце концов, Уолш потерял сына. Вероятно, он хотел обсудить эту проблему.
Если Лилэнд попросил о встрече по той же причине, что и она, то говорить особо не о чем. На этот момент у него не появилось ничего нового, связанного с расследованием. По крайней мере такого, что захотел бы услышать этот человек.
Уолш вошел в бар и огляделся. Мейсон не удосужился поднять руку и привлечь его внимание к барной стойке. Мейсона к Уолшу приведет администратор. Мейсон дал ей хорошие чаевые, чтобы она сделала именно так.
Уолш заметил Мейсона и направился к нему. Мейсон выяснил про Лилэнда Уолша все, что смог. Его юридическая контора была безжалостна, агрессивна и бескомпромиссна, если речь шла о битвах в зале суда. Он привык побеждать и к тому, что все вокруг без вопросов выполняют требования начальника. Хотя Мейсон никогда раньше не встречался с ним лично, он знал людей такого типа. Они считали, что правят своим куском мира. Любого, кто встанет у них на пути, нужно убирать любыми способами, какие только потребуются.
— Агент Кросс. — Уолш приблизился к месту, где сидел Мейсон и протянул руку.
— Мистер Уолш. — Мейсон пожал руку и кивнул на соседний табурет. — Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне. Я закажу вам выпить.
Уолш опустился на табурет.
— Бурбон. Неразбавленный.
Мейсон подозвал бармена и сделал заказ. Когда тот принес бурбон, он начал разговор. Мужчина только повторил соболезнования, сказанные после совещания спецгруппы:
— Я искренне вам сочувствую. Такая потеря.
Уолш кивнул.
— Да, потеря ужасная. — Он осушил стакан. — Я знал про отличительную черту Эшера. — Уолш повернулся к Мейсону. — Если он принимал решение что-то сделать, его ничто не могло остановить. К несчастью, именно такой подход мог привести к смерти моего сына.
Мейсон понимающе кивнул.
— У меня точно такая же дочь. Изменить ее решение невозможно после того, как она его приняла. — Мейсон показал на опустевший стакан. — Вам повторить?
Уолш накрыл стакан рукой.
— Не буду тратить ваше время, агент Кросс. Я хочу, чтобы расследование убийства моего сына было закончено как можно быстрее.
Мейсон смотрел в стакан какое-то время и подумывал, не выплеснуть ли содержимое в физиономию Уолшу, но решил немного повременить. Где он уже это слышал? Такие слова еще раз указывали, какие все стали нервные.
— Уверяю вас: я делаю все, что в моих силах, лишь бы побыстрее его закрыть.
