— У меня все под контролем. Сосредоточься на Тори и этой Кортес. Во всем этом есть нечто большее, чем пререкания подростков. По правде говоря, случившееся мне кажется очень похожим на традиционное убийство. Черт побери!
Ее напарник был прав, и это пугало больше всего.
26
22:00
Паб «Муллинганс» Шестая авеню, Двадцать седьмая улица Бирмингем
Мейсон увидел, как этот человек заходит в паб и осматривает помещение. Дарий Уошберн заметил Мейсона и стал пробираться между столов, за которыми сидели посетители, и огибать кабинки. Для вечера четверга было слишком много народа.
Неудивительно. Сукин сын Поли знал, что на этом углу ирландский паб будет пользоваться популярностью.
Уошберн выдвинул стул напротив Мейсона и уселся. Даже при тусклом освещении Мейсон заметил, что на висках у Дария появилась седина. Он в первый раз поручил Дарию работу, когда тому только исполнилось двадцать пять, и Дарий недавно вышел из тюрьмы. Дело свое он знал хорошо, очень хорошо. Возможно, это был лучший специалист по влезанию в чужие дома, а что еще важнее — преступник умел находить то, что требовалось. Однако у Дария имелись свои недостатки.
Теперь он заработал себе отличную репутацию, уважал себя и отдавал предпочтение тому, кто больше даст.
Дарий заказал любимый эль и обратил внимание на Мейсона.
— У вас есть для меня работа?
Они встречались, только когда Мейсон его инструктировал по поводу нового задания. Мейсон не оставлял за собой следов, чтобы никто потом не мог по ним пройти. Никаких СМС-сообщений, никаких звонков, никаких писем по электронной почте. Ничего. Лицом к лицу. Именно таким образом он вел дела такого рода. Это было лучше для всех.
Встречаться здесь, в баре, над которым жила его дочь, было в некотором роде иронично, но это сейчас понимал только он. Может, позднее поймет и Дарий.
— Не в этот раз, — ответил Мейсон. — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, а ты мне на них ответишь.
Дарий ухмыльнулся, но ничего не сказал, потому что в эту минуту официантка принесла ему пиво.
Когда она отошла, заговорил более молодой мужчина:
— Вы же знаете, я не отвечаю на вопросы по другим заданиям, поэтому даже не спрашивайте. Я не хочу портить наши отношения, а в таком случае возникнет неловкая ситуация.
Мейсон почувствовал, как у него на лице расплывалась улыбка. О да, дерзкий и самоуверенный маленький кусок дерьма решил, что цены на его акции значительно поднялись.
— Дарий, — Мейсон покачал головой. — Вероятно, у тебя проблемы с памятью. Независимо от того, насколько ценны твои услуги для других, независимо от того, как много они платят тебе за них, я, — Мейсон еще постучал себя по груди, чтобы подчеркнуть свои слова, — тобой владею. Ты принадлежишь мне! Если ты об этом забудешь, тебя ждут большие неприятности.
Лицо более молодого мужчины исказила ярость.
— Что вы хотите, Кросс?
Так гораздо лучше. Крайне полезно иметь сведения о любом человеке, который тебе может однажды понадобиться. Мейсон выучил этот урок у гораздо более безжалостного, чем он сам, человека. Взять, например, тот факт, что Дарий Уошберн прикончил собственного отца после выхода из тюрьмы. Не то что кто-то мог это доказать, да и Мейсон его не винил. Старый ублюдок подставил собственного сына, чтобы тот отправился в тюрьму за преступление, которое совершил сам отец. Никогда нельзя недооценивать собственного отпрыска — то, как далеко он может зайти, чтобы отомстить, если ты сильно ему насолил и испортил жизнь.
Эти слова были написаны в мозгу у Мейсона. Вероятно, когда-нибудь ему отомстит его собственная дочь. Может, даже раньше, чем он предполагает.
— Кто тебя нанял забраться в дом Наоми Тейлор? — спросил Мейсон. — Или, если точнее: кто тебя нанял, чтобы устроить это представление? Мы оба знаем, что эта работа была бы для тебя плевым делом. На раз-два справился бы. Очевидно, кто-то хотел отправить послание, и я хочу знать, кто это был. В особенности раз получается, что целью этого послания были проблемы у меня.
И это сработало. Сэди мгновенно решила, что это его рук дело.
— Какое вам до этого дело?
— Мне перефразировать вопрос?
Дарий склонился вперед.
— Вы хотите, чтобы меня убили? Вы никогда раньше не задавали мне таких вопросов. Почему начали сейчас?
— Это была она? — спросил Мейсон.
Дарий выдохнул.
— Это была Лана Уолш.
Ему не следовало удивляться, но он все равно удивился. Мейсон перешел к следующему вопросу:
— Для чего еще она тебя наняла?
— Ни для чего, — огрызнулся Дарий. Он выпил пиво, вытер рот тыльной стороной ладони. — Ей требовалось кое-что, спрятанное ее сыном в том доме.
— А откуда она знает, что он там что-то спрятал?
Дарий пожал плечами.
— Понятия не имею. Меня нанимали не для того, чтобы я разбирался с «почему». Меня взяли только для выполнения определенной работы.
— Тем не менее работу ты не выполнил и еще постарался, чтобы полиция узнала о том, что было предпринято.
Дарий проигнорировал обвинение.
— Я сделал то, за что мне заплатили.
Очевидно, цену Ланы Уолш перебили, предложив больше. Как любопытно.
— Я хочу, чтобы ты держался подальше от всего и всех, связанных с Эшером Уолшем, — предупредил Мейсон. — Это мое дело.
Дарий осмелился улыбнуться.
— Конечно. — Он отодвинул стул и встал. — Не звоните мне больше, пока у вас не появится задание, за которое вы готовы платить. — Перед тем как уйти, он склонился к Мейсону и добавил: — Я не собирался упоминать, насколько я был верен вам, но раз уж мы здесь, почему бы и нет? Старый друг, я отказался от прекрасного предложения убрать вашу дочь. А раз она до сих пор дышит, я считаю, что мы теперь в расчете.
Мейсон не потрудился встать и бежать за ним, чтобы спросить, кто нанимал его, чтобы убить Сэди.
Он уже знал ответ. И это была такая уверенность, которую может понять только отец.
27
Четвертый сеанс
Три года назад
Доктор Холден ждет, когда она начнет говорить. Шелестит ткань. Этот звук свидетельствует о том, что он или положил ногу на ногу, или снял одну ногу с другой. Или, может, Сэди поменяла положение тела.
Ее молчание продолжается и затягивается. Наконец-то он спрашивает:
— Вы все еще хотите продолжать терапию, Сэди? Я уже несколько раз говорил вам, что это необязательно. Только добровольно.
— Мне нужна правда.
Ее голос звучит безэмоционально и глухо, словно она предпочла бы находиться где угодно, только не здесь. Но Кросс четко понимает, что выбора у нее нет. Она должна попробовать вспомнить.
