Керри узнала «Эскалейд». Этот автомобиль принадлежал Кортесу.
— Кто это, черт побери? — пробормотала она себе под нос, скорее обращаясь к самой себе, чем кому-то еще.
— Похоже на машину мэра.
Керри нахмурилась. Фалько был прав. На номерном знаке стояли буквы и одна цифра: «УОРРЕН1».
— А зачем здесь находиться мэру?
Керри снова подумала про личное участие мэра в этом деле и сходство ранних лет жизни госпожи Уоррен и Элис Кортес. Она пытается спасти эту девушку Элис или собственную репутацию?
Мысль о том, что речь тут идет о гораздо большем, не давала покоя Керри.
«Чарджер» едва ли успел остановиться, а Керри уже выпрыгнула из машины. Она почти бежала к зданию ремонтной мастерской, дверь в которую была открыта. Фалько догнал ее у самого входа.
Керри резко остановилась, когда в дверном проеме появилась госпожа мэр Эмма Уоррен, прямо за ней следовал Кортес.
— Где Тори? — спросила Керри.
Уоррен секунду тянула с ответом.
— Тори? Простите, детектив?.. А почему вы здесь?
— Хороший вопрос, — заметил Фалько. — Для вас, мэр.
Она моргнула раз, два.
— Я здесь с мистером Кортесом.
Кортес неотрывно смотрел на них, но не открывал рот.
— Он считает, что Элис сбежала из дома, а поскольку я принимаю личное участие в судьбе этой ученицы, я посчитала себя обязанной ему помочь. Она очень расстроилась после случившейся с Майерс трагедией.
Фалько обвел взглядом автостоянку.
— Где ваш водитель? Ваша охрана?
На идеально ухоженном лице Уоррен слегка изменилось выражение — промелькнуло раздражение. Этакая трещинка на отполированном фасаде.
— Я опять спрашиваю: почему вы оба находитесь здесь?
На автостоянку зарулила машина Сайкса. За ним приехала Кросс на желтом «жуке».
— Пропала моя дочь Тори, — сказала Керри. — В последний раз ее видели с Элис Кортес. Водитель «Убер-такси» привез их сюда.
Кортес что-то сказал Уоррен на испанском. Она его проигнорировала, но в глазах у нее промелькнуло узнавание. Она поняла.
— Давайте выйдем из дверного проема, — предложила она и шагнула вперед, вынуждая Керри и Фалько пятиться.
Керри была намерена попасть внутрь, обошла препятствие, которое представляли эти двое, и вошла в здание.
Уоррен закричала что-то про ордер на обыск, но Керри не стала обращать на нее внимание. Она не удосужилась объяснить, что они действуют в чрезвычайных обстоятельствах, когда меры нужно принимать безотлагательно. Уоррен была юристом и сама все это знала.
На полу валялись нейлоновые веревки и смятая ткань. Судя по коротким кускам нейлоновой веревки, ею кого-то связывали. Керри ощутила ярость, которая собралась комком внизу живота. Она вылетела на улицу и увидела, как Сайкс и Петерсон шагают к первому из трех складов.
Кортес поспешил за ними, крича, что им вначале нужно получить ордер на обыск. Сайкс притормозил у двери, только чтобы сказать:
— Чрезвычайные обстоятельства, друг мой. Пропал ребенок, а это ее последнее известное местонахождение.
У Керри на глаза навернулись слезы — она почувствовала благодарность. Ей требовалось найти дочь. Она направилась ко второму из трех складов. Уоррен приказала Фалько позвонить начальнику Управления полиции.
Кортес побежал назад к госпоже мэру, снова обращаясь к ней на испанском. На этот раз Уоррен ответила на том же языке. Говорила она совсем другим тоном, а не тем обворожительным голосом образованной утонченной женщины, который обычно использовала. В этом голосе слышалось что-то звериное, а также предупреждение. Он звучал отрывисто и напоминал раскаты грома. Когда она повысила голос и его напряженность усилилась, слова очевидно стали еще более угрожающими.
Сэди Кросс подошла к Фалько и склонила голову набок, словно расшифровывала обмен репликами между Кортесом и Уоррен. Учитывая ее прошлую работу, когда она внедрялась в преступную организацию, вероятно, так и было. Несомненно, она прекрасно владела языком, на котором они говорили.
Керри приказывала себе двигаться, спешить на склад… Где-то здесь находилась Тори, но что-то (назовите это интуицией) удерживало ее на месте, где она словно застыла. Она не могла не смотреть на женщину, которая очаровывала город своей доброжелательностью и выдающимися способностями… женщину, которой она так восхищалась.
Уоррен внезапно замолчала и уставилась на Сэди.
— Я знаю твой голос, — объявила Сэди обвинительным тоном.
— А ты кто такая? — спросила Уоррен, холодно глядя на Сэди.
Кортес побежал к внедорожнику.
— Ты входила в организацию Карлоса Осорио. Именно ты… — Сэди сделала шаг к мэру. — Именно ты отдавала приказы.
Фалько, прижимавший телефон к уху, замолчал.
— Ты спятила? — спросила Уоррен, оглядываясь вокруг. — Кто эта женщина?
— Ты это, ты, — сказала Сэди, голос которой изменился от ярости. — Именно тебя искал Уолш. Наделенного властью человека — здесь, в Бирмингеме, который поддерживает картель. — Она кивнула, потом показала пальцем на Уоррен: — Ты только что говорила тем голосом — когда отдавала приказы своему подчиненному… не мягким, интеллигентным голосом, за которым ты прячешься. Этот голос… это и есть ты настоящая.
Утренний воздух прорезал крик, прокатился эхом, он вылетел из леса, потом пролетел между зданий, а потом пронзил душу Керри.
— Тори! — ее сердце беспомощно трепетало в груди.
Керри понеслась в лес, в направлении звука.
Когда она добралась до линии деревьев, Фалько уже бежал впереди нее. Керри выкрикивала имя дочери. Прозвучал ответный крик: «Мама!»
Керри побежала быстрее, пульс стучал в такт ее шагов, а неслась она очень быстро.
Казалось, рев реки на удалении приглушает все остальные звуки. Кровь стучала у нее в ушах, Керри остановилась, чтобы прислушаться — не будет ли еще каких-то звуков от ее дочери.
Где она?
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней все будет в порядке».
— Сюда!
Керри дернулась и повернула на звук голоса Фалько. Он углубился в лес, направляясь прямо к реке.
Молодая поросль била Керри по ногам, но она не снижала темп. Она петляла между деревьев, огибала их.
— Тори!
— Мама!
Мозг Керри мгновенно проанализировал голос дочери. «Страх. Крайняя степень возбуждения».
С ней все в порядке? Тогда-то Керри ее и заметила. В десяти… пятнадцати метрах впереди. Ее дочь стояла среди кустов, доходивших ей до пояса, с побледневшим лицом, тело тряслось, как лист на ледяном ветру.
