Что-то холодное и цепкое вдруг схватило его за лодыжку.
— А-А-А-А-А! — Заорал Саргон, падая с крыльца.
— У-У-У-У! — Завизжал идущий прямо перед ним Иккагецу, которому он случайно заехал локтем прям по лысине.
— Кх-хк-ркткх, — Юлвей не кричал, как и положено аристократу. Вместо этого он хрипел и пучил глаза, потому что паникующему Саргону все же хватило длины руки для хватания его за шкирку, чтобы в следующую секунду всем вместе рухнуть вниз, на землю.
Спустя секунду, в кучу-малу добавился сонный Камей, который просто и невинно шел вперед с полузакрытыми глазами. Впрочем, он единственный из них чинно навернулся с крыльца безо всякой посторонней помощи. Зато все четверо окончательно проснулись. Особенно от визга Ма, которому прищемили что-то очень важное, и рева Камея, чей возвышенный речитатив мог бы достичь небес, обрушить стены Иерихона и так надавить на внутреннее ухо сокомандников, что бывшего вора чуть не стошнило в процессе. Впрочем, тот был слишком жаден, чтобы так разбрасываться едой. В конце-концов, правило трех секунд действует и в этом мире.
— Что вы творите, идиоты? — Акургаль прижал ладонь к лицу в интернациональном жесте. Саргон и рад бы показать любимому десятнику новую эмоцию в виде испанского стыда, но сначала посмотрел на крыльцо. Все же навернулся с лестницы он не просто так.
— Эта недостойная рабыня молит о прощении! — Перед глазами мелькнула темненькая макушка. Айра упала на колени и ткнулась лбом в землю.
"Блин, она, наверное, просто хотела незаметно привлечь внимание. А я ее подставил. Нехорошо…"
Юлвей только фыркнул да скользнул по ней уничижительным взглядом. Аристократ явно считал ниже своего достоинства обращать внимание на какую-то там рабыню, кем бы она ни являлась. Камей все еще воздавал молитву небесам специальным языком, который почему-то слишком походил на непристойные ругательства и богохульства. Зато Ма моментально взбеленился.
— Ах ты тварь! — В ярости он забыл, что именно Саргон его задел, поэтому весь свой гнев направил на самую безвинную и самую удобную свою жертву. Забыл он и свой подсознательный страх перед элами, решил обойтись с ней, как с обычным рабом. Вскинулся, дал тяжелую пощечину наотмашь, занес кулак для нового удара, как вдруг…
Всех стоящих на площадке пробрало каким-то внутренним, неизбывным холодом. Солнце окончательно ушло за свинцовые тучи, тени сгустились, словно в Ту Самую Ночь, зябкое осознание чуждых сущностей рядом проникло под кожу каждого из присутствующих новобранцев. Похожее ощущение Саргон помнил по демоническому плану, куда попал из перекрестка теней. Похожее, но другое.
Сейчас казалось, что его и неизвестных тварей разделяет толстое стекло. Монстры заглядывают в него, следят откуда-то из-под изнанки мира, но пока не могут ему повредить. Пока. Не могут.
— Ч-что это такое? — Бывший вор побледнел и съежился, расширенными глазами глядя на упавшую перед ним девчонку.
Камей, Юлвей и даже стоящий поодаль десятник также выглядели не лучшим образом. Впрочем, на самого попаданца ощущение чужого присутствия особого впечатления не произвело. Давление болотного плана чувствовалось куда более тяжелым, близким и опасным, а разрушенный храм Нингаль и вовсе пробирал до дрожи.
— Ты тронул ее… Зачем? — Прошипел сквозь зубы десятник.
— Я проклят, да? — Ма затрясся и побледнел, как привидение.
— Надо отрубить руку. Тогда проклятие уйдет вместе с плотью, — Максимально серьезным тоном посоветовал Юлвей. Саргон сомневался, что тот шутил.
— О-отрубить? — Иккагецу выглядел так, словно вот-вот упадет на колени и зарыдает от безысходности.
— Это она виновата! Надо было сразу выкинуть ее за ворота! — Громко возмутился Камей, закончивший свою оду Богам удачи, случая и туалетного юмора.
Молчаливые взгляды остальных скрестились на Айре. Она еще раз поклонилась им до земли, затем встала с колен, наклонила голову так, чтобы не было толком видно лица. Все та же бесстрастная маска и тени вокруг глаз. Все то же впечатление куклы, но вот эффект зловещей долины слегка утих, смазался едва заметным блеском слез в глазах и подрагиванием губ.
Ей было не привыкать к оскорблениям и презрительным взглядам, однако прошло довольно много времени с тех пор, как ее пытались наказывать. И она понимала, что эти люди, в отличие от трусливой торговки четыре года назад, действительно могут оборвать ее жизнь невзирая на последствия. Но беспокоило юную рабыню совершенно другое. Девочка украдкой кидала взгляды на Саргона, а после как можно сильнее опускала голову, занавешивала лицо своими волосами. Айра отчаянно боялась, что господин послушает остальных, скривится в отвращении.
Но он поступил совершенно по другому.
— Видите, она не заразная. Прекратите разводить панику на пустом месте!
Саргон подошел к своей подопечной, осторожно потрепал ее по голове. Он еще хотел поближе рассмотреть ее щеку, куда пришелся удар Ма, но увидел в ее янтарных глазах панику от непонятной ситуации, после чего решил не шокировать ее телесным контактом дольше необходимого.
— Тебя перекресток теней не смог переварить. Так и выплюнул перед рассветом. Куда уж какой-то элами, — Буркнул десятник, а Камей с Юлвеем нервно хихикнули.
— Так… Так я не умру? — Тихо спросил его Ма.
— Эм, нет? Не знаю, волна еще впереди, — Подмигнул ему парень. Решение перевести все в шутку оказалось в корне неверным.
— Ее проклятие настигнет меня там, да? На стене? Это проклятие неудачи? Гниения? Плохих Знамений, верно? О, милосердная Гуань Инь, о душа моя, Богиня Чанъэ, чем я вас так прогневал…
— Нет на тебе никаких проклятий, гребаный ты идиот! Хватит уже сопли распускать! — Рявкнул доведенный до ручки Саргон.
"Впрочем, точно я знать не могу. По крайней мере, не должно быть. Слишком слабое ощущение присутствия, а его рука после удара выглядит нормальной, без каких-либо пятен и другой фигни. И все же, что это было за чувство? Неужели в местных суевериях есть здравое зерно? Если и да, то небольшое. Иначе рабами стали бы сины.
А, даже если она действительно может проклинать, я уверен, Айра — хороший ребенок. Как минимум, верный. А там, может и талант какой проклюнется. Вот эта жуть выглядит довольно перспективно. Тем более, истязать ее просто за происхождение — глубоко неправильно! Она ж не в движении БЛМ участие принимает, откуда столько ненависти?!"
— Я не умру? Правда? — С выражением идущей на заклание овцы спрашивал его Ма, попутно дергая его за рукав халата.
Хотелось выругаться или зло пошутить, но Саргон преодолел себя и лишь раздраженно покивал.
— Все нормально. Даже руку отрезать не надо. Успокойся, короче, — Похлопал его по спине Камей, повернулся к своему товарищу и добавил, — Утешаешь ты так себе.
— Ага. Поплачь — дам калач. Пореви — дам три. Так лучше? — Буркнул попаданец.
