О, просто потрясающе! Мало того, что меня забросило Бог весть в какие земли, так еще и нужно притворяться тем, кем я совершенно не являлась!
– И как я должна это сделать? – сквозь зубы шипела на горе-ректоршу, не имея возможности выплеснуть гнев на виновника сей щепетильной ситуации. – Если уж ты владеешь магией, во что мне до сих пор сложно поверить, то будь добра просто верни все как было!
– Я не могу! – выпалила она, испугалась порыва и прикрыла рот рукой, снова оглядываясь за спину. – Твое тело ею не владеет, в твоем мире нет магии. Я бессильна, как молодой единорог. Увы, сейчас вся надежда только на тебя. Прошу, просто притворись мной, узнай. что собирались сотворить адепты ритуалистики и после, уверена, мы сможем поменяться обратно. Это будет не сложно! Меня уважают все, ты быстро справишься. А я по мере возможности смогу тебе помогать, подсказывать, как себя вести и как пользоваться моей силой, если будет такая нужда.
“Уважают?” – язвительное замечание об отношении подчиненных Алиссия едва не слетело с моих губ, но я успела, к счастью, прикусить язык и смолчать. Хочется дурочке верить во всепоглощающую любовь и уважение к своей персоне, пусть верить. Кто я такая, чтобы разубеждать ее в этом? Но в том, что будет просто добыть нужную информацию я крепко сомневалась. все же успела почувствовать “любовь” подчиненных к своей ректорше.
– Хорошо, допустим, – смириться с мыслью, что я буду изображать магичку по-прежнему не получалось, но и спорить дальше смысла не было. – Как ты сможешь мне помочь?
– Мы можем связываться при помощи зеркала, – протянула Алиссия задумчиво, вызвав у меня неприятные мурашки. Боже, в отражении ведь мое лицо! Как же это дико на самом деле. – В теории.
– В смысле “в теории”?! Меня такое не устраивает! И твое розовое безобразие не устраивает! И вообще ситуация в целом, – отчаянно выпалила в ответ, к концу сойдя практически на шепот. Толку-то от моих возмущений?
– Какое розовое безобразие? – удивилась Алиссия, смешно захлопав ресницами. Неужели и я так выглядела, когда мне сообщили о повторной переаттестации для учителей?
– В комнате, – махнула рукой, словно могла продемонстрировать интерьер.
– Но моя комната не розовая. Может это адепты подшутили?
О, все лучше и лучше! Посторонние имеют доступ к моему личному пространству – разве не прелестно?
– Ты можешь исправить все, если пожелаешь, – беззаботно продолжила магичка, совершенно не смутившись, что в ее личных апартаментах побывал кто-то чужой. – Для начала…
– Алиса? – взволнованный голос Виктора был подобен грому среди ясного дня. – Алиса, все в порядке?
– Я должна идти, – прошептала испуганно Алиссия, понизив голос до едва слышимого шепота. – Не волнуйся, я сказала, что ничего не помню. Ваши доктора даже не усомнились в моих словах. Свяжемся позже, нельзя вызвать подозрений. Помни, чем быстрее найдешь ответы, тем скорее мы вернемся в свои тела.
– Что? Нет, стой! – попыталась остановить девушку, чтобы задать еще множество вопросов, но было поздно – по зеркалу снова пошла рябь, и вместо Алисы Виноградовой в отражении вновь показалось лицо ректорши Алиссии. Вот же гадство!
Хотелось что-нибудь сломать, желательно виновнику безобразия, но под руку попалась только какая-то вазочка с цветами. Увы, она пала смертью храбрых в неравном бою – улетела в стену и разлетелась вдребезги, сопроводив это действие громким звоном бьющегося стекла. К сожалению, от выброса гнева мне совершенно не полегчало, нервы по-прежнему казались натянутыми до предела струнами. Как в гитарах у новичков, которые умудряются при настройке их перетянуть, а потом удивляются отчего же они им по пальцам ударили, когда лопались.
– Надо успокоится, – твердила самой себе, отвернувшись от зеркала, чтобы не видеть новое лицо. Еще бы завесить его чем-нибудь – и вообще красота была бы. – Лазить по чужим вещам неприлично, вроде как?
Подумала и решила, что раз уж мне предстоит корчить из себя ректора Алиссию, то и вещички с прочими прибаутками теперь тоже мои. Проблемы же скинуты на мои плечи!
Первым делом, стараясь брезгливо не морщится, решила осмотреть выделенные мне апартаменты. Что тут скажешь – неплохо девушка жила, очень даже неплохо, если конечно не обращать внимания на ядреный цвет. Комната, где висело зеркало оказалась только прихожей или чем-то вроде гостинной. Имелась красивая оттоманка, с бархатной обивкой, которую даже розовый вырвиглазный оттенок не портил совершенно. Она стояла рядом с большим, прямоугольным окном, из которого по идее должен открываться прекрасный вид. Но, как я и предположила немного ранее, на улице оказалась темнейшая ночь, а фонарей, по неизвестным причинам не оказалось. Может они экономят на освещении? А вот шторы мне не очень понравились – тяжелые, грубые, казалось в них собирается вся пыль из помещения и ее оттуда никаким чудом не убрать. Но может мне просто показалось. Тюли или какой-никакой занавески, кстати, не оказалось, что мне тоже не очень пришлось по душе – днем окно тоже нельзя открывать?
На полу лежал довольно мягкий ковер с длинной ворсой, увы, сейчас тоже розовый. Какого цвета он был раньше пока не было возможности выяснить. Но вот полежать на нем на животе, покачивая ногами и почитывая книгу могло оказаться здорово. Тем более, что даже так желаемый мною камин также присутствовал в комнате и горел не ярким, но таким приятным светом. А рядом с ним обнаружилось и кресло, весьма удобное и умеренно мягкое – я протестировала, осталась довольна.
Взгляд упал на полку камина. Там, среди канделябров и ваз стояло два портрета – оба каких-то мужчин. Первый угрюмого, с легкой проседью в длинных до плеч и черных, как смоль, волосах, человека. Взгляд у него был далеко не добрый – хмурый, какой-то прищуренный и надменный, словно фотограф или художник, который и сотворил сей портрет, был грязью под ногами и именно это отношение отпечаталось на холсте. Неприятный, скользкий тип, несмотря на внешнюю привлекательность и аристократические черты лица, как по мне, конечно же. Интересно, кем он приходится Алиссии, раз уж его портрет у нее в комнате стоит? И не будет ли он проблемой мирового масштаба для меня, человека занявшее место магички? Ох уж эта ситуация!
Второй мужчина казался намного приятнее, хотя было что-то ветреное в его взгляде. Он смотрел на художника в полоборота, улыбался едва приподняв уголки тонких губ, и несмотря на то, что глядел прямо, казалось мыслями находился где-то очень далеко в облаках. Короткая, весьма стильная стрижка, легкий прищур темных глаз – так обычно щурятся люди от солнечного света, весьма дорогая одежда, которую сложно не оценить и ярко-красная роза в руках, как символ романтической натуры. Такой вывод я сделала глядя на мужчину. Интересно, а это кто? Только бы не супруг или ухажер.
– О Боже! – внезапно в голове всплыло неприятное воспоминание о наглеце, посетовавшем сначала, чтоя не умерла, а после полезшего с поцелуями. Кто тогда он и почему Алиссия не посчитала нужным сообщить мне такую критически важную информацию?! – Просто прекрасно! Что теперь делать?
