- Неправильно! – сердито воскликнула Кира с кухни, и я вздохнула: дети были там, с ними все было в порядке. Я так переживала за Джейми, что на несколько мгновений вообще забыла о ребятах. – Почему ты неправильно делаешь?
- Это правильно! – энергично протестовал Турген. – Смотри, какой кругленький! И толстый!
- Это уже оладья какая-то! – от обиды Кира почти всхлипывала. Джейми обернулся в сторону кухни и улыбнулся.
- Они там что, готовят? – спросил он.
Дети действительно были заняты стряпней – пытались нажарить нечто среднее между блинами и оладьями. Судя по тому, что вся кухня от пола до потолка была покрыта белым слоем муки, поверх которого красовались коричневые потеки, первая попытка не удалась. Джейми окинул кухню взглядом, в котором в равных пропорциях смешались смех и гнев, и поинтересовался:
- Вы что, взяли смешливые бобы?
Кира демонстративно отошла от стола и указала на Тургена – мол, я тут не при чем, это все он. Мальчик низко опустил голову и едва слышно ответил:
- Они вкусно пахли, а потом как бахнули!
- Вы их в молоко сунули, - произнес Арден, принюхавшись. – А молоко и смешливые бобы – это гарантированный взрыв. Жаль бобы, конечно, они диких денег стоят.
Джейми лишь со вздохом махнул рукой. Похоже, к таким тратам он привык и давно относился философски.
- Мы хотели, чтобы вкусно, - прошелестел Турген, не поднимая глаз. – Хотели взять банку со сгущенным молоком, но не открыли. Я ее и так, и вот так, а она все никак.
- Открывашка сломалась, - с трагическим выражением лица сказала Кира. Брови Джейми взлетели чуть ли не к волосам. Я представляла, как выглядит старая открывашка: какой же силой надо обладать, чтобы сломать неразрушимую конструкцию? Но Турген ткнул пальцем в сторону стола, и мы увидели металлические кусочки.
- Действительно сломалась, - задумчиво проговорил Азаэль. Интересно, какими были дети в его время? Наверно, такими же шалунами, которые с каждым шагом открывают и исследуют мир – дракон выглядел совершенно невозмутимым. Джейми покачал головой и обернулся ко мне.
- Только не говори, что их нельзя наказывать, потому что они хотели порадовать нас блинами.
- Нельзя, - уверенно сказала я. – Джейми, это дети в доме. И очень хорошие дети.
На мгновение мне сделалось очень спокойно, словно не было ни пути по раскаленному белому волосу, ни тюрьмы, ни страха, который глодал меня, повторяя с язвительной нежностью: ты его не увидишь, ты больше никогда его не увидишь. Я даже думать не хотела о том, что было бы со мной и Кирой, если бы Джейми не вернулся.
Я не хотела его терять. Я боялась этой потери. Впервые за долгое время у меня появился кто-то еще, кроме Киры – кто-то любимый, настоящий.
- Хорошие дети сломали то, что покупал еще мой прадед, - пробормотал Джейми, но было видно, что ему смешно. – А венчик? Куда вы его дели, что все вилками замешивали?
В самом деле, на столе лежала добрая дюжина испачканных вилок. Турген опустил голову еще ниже.
- Я его потерял, дядя Джейми. Вот только что он был тут, а потом я его потерял. Мы с Кирой всю кухню обыскали, даже на шкаф лазили, но его нигде нету.
Джейми расхохотался, Арден и Азаэль поддержали его, и я подумала, что это и есть семья и дружба: когда мы все вместе смеемся вместо того, чтобы кричать и ругаться.
- Кстати, это идея! – вдруг заявил Азаэль. – Если мальчик сумел безвозвратно потерять вещь на кухне, то он сможет потерять и всех нас!
***
Джейми
- Это заклинание невозвратной потери, - объяснил Азаэль. – В мои времена оно было нелегальным, его использовали в основном те, кто хотел скрыться от закона. Так вот, с нами ничего не случится. Мы продолжим жить в этом доме, спокойно гулять, общаться с людьми. Но никто в этом городе не вспомнит о нас. Нас с вами будут как бы узнавать заново всякий раз, когда встретят.
Я нахмурился. От заклинания так и веяло чем-то дрянным, и я не хотел с ним связываться. Но идти в полицию или отправлять мгновенное сообщение в столицу тоже было ненадежным делом. Я не мог знать наверняка, где у Краузе связи и какие именно. Когда торгуешь редкими вещами огромной ценности, у тебя всегда будут те, кто станет тебя прикрывать, и я не знал, кому могу доверять, а кому нет.
И у меня еще было двое детей и Полина. Я не имел права ставить их под удар, бросаясь в бой с саблей над головой. Хватит, навоевался.
- То есть, с нами ничего не случится? – уточнил я. – Нас просто забудут все, кто с нами здесь познакомился?
Азаэль кивнул. Бросил быстрый взгляд из-под пушистых ресниц на Ардена – смеллист вдруг дотронулся до лица каким-то странным порывистым жестом, и я понял, что он смущен чуть ли не впервые в жизни.
- Да. Для всех это будет выглядеть так, словно вы все только что приехали в этот славный городок, - произнес дракон. – Ваш Краузе найдет документы о вашем устройстве в академию, датированные вчерашним днем, заклинание и об этом позаботится.
Арден пощелкал пальцами, словно пытался поймать за хвост какую-то мысль.
- А что значит «нас будут узнавать заново всякий раз, когда встретят»? – уточнил он.
- Это побочное действие заклинания, - ответил Азаэль. – Оно как бы стирает нас из мира, но не до конца. Люди будут нас помнить после того, как узнают, но мы для них будем словно тени на стекле. Маленькие неприметные люди, которые вроде бы есть, но в то же время их и нет. Соседи, которые так редко выходят из дому, что их лица и имена забываются.
Странное заклинание. Мне оно не нравилось. Но если с его помощью мы могли спастись, то почему бы и нет?
- Это будет с нами всегда? – спросил я. – Куда бы мы ни поехали?
Азаэль ободряюще улыбнулся, и я вдруг подумал, что еще утром дракон выглядел брутальнее, что ли. Сейчас черты его лица как будто сделались мягче.
- Нет, говорю же, это действует только для этого города и для его обитателей, - ответил он, и Арден расхохотался от облегчения.
- Вот и славно! – воскликнул он. – Мы всегда можем переехать!
Я не имел ничего против переезда. В конце концов, жизнь боевого мага это постоянные поездки по всей стране – особенно если этот маг теперь преподает в академии. Сегодня он читает курс по взрывным заклинаниям на севере, а завтра уже катит на восток, чтобы учить студиозусов, как направлять бомбы, разбивающие защитную магию.
