– Ты заинтересовала Риллу… госпожу Кейн, вот и все.
– Вот это как раз и непонятно. Почему я? И для чего она держит в доме это жуткое существо? И что здесь делаешь ты?
Бирюза, теребя свой кушак, встала и принялась расхаживать взад-вперед, словно это она оказалась пленницей в комнате с распахнутой дверью.
– То-то и оно. Мне полагалось бы бегать по лесу, пронзая копьем гиен. Летать над горами на спинах крылатых змеев. Выходить на челноке в море и ловить голыми руками летучих рыб. Полагалось бы жить в родной деревне, в грязи и невежестве… не в узилище большого города, не в узилище богатого дома.
Прин хотелось сказать, что она тоже на драконе летала – потому-то, отчасти, и оказалась здесь, – но она лишь спросила:
– Почему же ты не уходишь?
Бирюза бросила на нее удивленный взгляд.
– Ведь все остальные слуги ушли.
– Со мной всё иначе. Я нужна Рилле. Без меня она пропадет. Иной раз и хочется уйти… – Бирюза снова села.
Прин искренне сочувствовала этой женщине, которую раньше видела за работой, но досадовала, что не понимает ни ее мотивов, ни причины собственного пребывания здесь.
– Давно ты тут?
– Да… три года. А кажется, будто целую вечность.
– Госпожа Кейн и тобой заинтересовалась?
– Я как-то об этом не думала, – удивилась Бирюза, – но можно сказать, что да. Да, так всё и было.
– И Дикой Ини тоже? – Прин начинала кое-что понимать.
– Змейкой? – Удивление перешло в изумление. – Да она ненавидит ее! Желает ей смерти!
– Но все-таки взяла ее к себе в дом?
– Да, – прищурилась Бирюза. – Во всяком случае, обещала принять. Сегодня. Только из-за тебя.
Прин положила недоеденный персик обратно и надкусила грушу, еще того жестче.
– Как ты встретилась с госпожой? В тот первый раз, когда она тобой заинтересовалась?
Бирюза подняла голову, и Прин с удивлением увидела, что она улыбается.
– Как встретилась? – Она переплела пальцы – руки у нее оставались сильными и надежными, даже когда она волновалась. – Всё очень просто. Я ушла из своей деревушки в большой город на севере, прослышав, что там одинокие женщины реже попадают в рабство, чем в маленьких городках.
– И работорговцев в пути не встречала? Я их видела трижды.
– Я тоже видела и пряталась у дороги, пока они не пройдут.
– И я! – воскликнула Прин. Солнце вышло из-за облака, спину пригрело, на красный пол легла тень. – Но как ты очутилась здесь, в этом доме?
– Сначала я работала прачкой на Шпоре. Один выходец из пустыни собирал белье по всему городу, а мы, несколько варварок, на него стирали. Эту работу я ненавидела и при каждой возможности убегала в кедровую рощу, посаженную императрицей два года назад. И вот, сижу я на скамейке, а ко мне подходит Гия, наша кухарка, и говорит, что ее хозяйка меня видела и желает со мной познакомиться. Я пошла с ней и познакомилась с госпожой. Та повела меня в портовую таверну и угостила сидром в занавешенной женской комнате. Всё это тогда казалось мне верхом роскоши. Потом пригласила поужинать у себя дома. Узнав, что я прачка, она обещала отдавать свое белье только мне, – Бирюза засмеялась, – а потом узнала, что я умею читать и писать, и сделала меня своей секретаршей, но целых полгода отдавала белье тому мужчине со Шпоры. Чувствовала себя виноватой за то, что переманила меня, хотя девушки у него дольше двух месяцев не задерживались.
Прин тоже посмеялась.
– Похоже, госпожа Кейн очень добрая женщина.
– Да! Рилла – сама доброта! Вот почему я чувствую себя так ужасно. Все время твержу себе, что поступаю нечестно, но ничего не могу поделать. Иногда человек над собой не властен. Думаю, и она это понимает – знаю, что понимает, иначе не взяла бы меня к себе. Да и тебя тоже.
Прин, снова ввергнутая в растерянность, решила прибегнуть к чему-то ясному и сказала:
– Я тоже умею читать и писать. – Она думала сделать Бирюзе приятное, сообщив, что у них есть нечто общее помимо работорговцев – возможно, это станет началом их дружбы, – но по ее лицу поняла, что ошиблась.
– Ты?
Прин видела, что секретаршу охватил тот же страх, с которым боролась она – похоже, они поровну его поделили.
– Ты?!
Бирюза вскочила с кровати, Прин слезла с подоконника. Руки секретарши метались от лица к бедрам, не касаясь ни того ни другого.
– Как же я сразу не догадалась. Она грамотная, змея подколодная! – выпалила она и выбежала из комнаты.
6. О водопадах, фонтанах, мнениях и новых рынках
Согласно метафоре круга Кулы, нужно смотреть глубоко в колодец, в материальную жизнь, которая имеет отношение к рыночным ценам, но не всегда зависит от них. Поэтому любая экономическая история, которая не пишется на двух уровнях – обода колодца и его глубины, – рискует оказаться катастрофически неполной. Английские историки показали, что начиная с пятнадцатого века традиционный публичный рынок сопровождался так называемым частным. Я предпочел бы подчеркнуть разницу и назвать его контррынком: разве он не пытался освободиться от правил, навязанных традиционным рынком, правил избыточных и зачастую парализующих?
Фернан Бродель. Заметки по поводу «Материальной цивилизации и капитализма»
Хорошее в теперешней жизни Прин так часто сменялось дурным, что она уже и замечать перестала. Она еще немного побродила по комнате, выглядывая то в сад через окно, то на балкон через дверь. Осмотрела углы, заглянула под стулья. Решила поесть винограду, который еще не отведала, отщипнула ягодку: сочная, сладкая. Съела всю кисть и оставила общипанные стебельки около коричневой груши с белой раной в боку и красной персиковой косточки с остатками мякоти.
Облизывая липкие пальцы, Прин услышала что-то и вышла на балкон посмотреть. Кто-то кричал, другой голос его успокаивал, Прин посмотрела вниз и заметила, что растения, статуи и скамейки во дворике располагаются вокруг инкрустированных столиков.
Спускаясь по лестнице, она больше не слышала криков.
На подушках, где спала Ини, не осталось ни одной вмятины.
Чугунная калитка, в которую вошла раньше госпожа Кейн, стояла открытая. Тяжелые занавески, подвязанные у нее по бокам, опускали, наверно, во время сильного ветра.
Прин вышла в нее и увидела полную женщину с повязанной красным шарфом головой, трех девушек и молодого парня. В женщине Прин узнала кухарку, которая вчера помогала ей мыться, остальных она видела впервые.
– …и чтоб не опаздывать, – говорила на ходу женщина. – Ходить за курами и голубями, Ларла, дело не столько трудное, сколько хлопотное. И про лебедей с павлинами не забудь. Ты, Само, будешь учиться садовничать у Клитона, работающего здесь много лет; кроме того, ты поедешь на неделю в Кхахеш, в загородный дом госпожи, чтобы помочь там с уборкой. Она сдает его тамошним молодым господам, и в конце зимы они оставляют дом в большом беспорядке, а ведь он не чета их продуваемым насквозь замкам.
