— Не правда, — вспылил Ной. — Я уравновешенный человек и люблю спокойствие.
Тем более она должна была оставить его, подумала Джесси. Ведь совершенно очевидно, что рядом с ней он проявлял себя с худшей стороны, делался неузнаваемым.
— Значит, я должна вести себя очень осторожно с твоими родными, так? — поддела Джесси. — По-моему, они были со мной весьма обходительны. Но неужели тебя действительно считают уравновешенным?
Ной вытаращил глаза и посмотрел Джесси прямо в лицо:
— А я что — лез в драку?
— Для тебя это не в новинку.
Может быть, она и права, подумал Ной, но он старался завоевать ее доверие, не допустить, чтобы она возвела между ними новые барьеры. Боль в голове утихла, он разжал пальцы, державшие покрывало.
— Боже, у тебя такие нежные руки. — Ной опять закрыл глаза.
— Тебе лучше?
— Комната уже не кружится. — Ной коснулся руки Джесси, лежавшей на его груди. — Извини, что вытащил тебя из столовой таким образом. Удивлен, что никто не поспешил на помощь. Обычно им это доставляло удовольствие.
— Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, думал, что ты собирался причинить мне боль.
— Что-то с рукой? Наверное, я сильно схватился за нее.
— Сейчас уже все в порядке, — рассеяла его сомнения Джесси. — Никаких синяков.
Ной замолчал и, продолжая держать голову на ее коленях, повернулся на бок. Он ощущал приятное прикосновение ее нежной руки на своей шее.
— Джесси, а тебе нравится эта комната? Она не знала, что ответить. Ей очень здесь нравилось, но она боялась разозлить Ноя, признавшись в этом. Не слишком-то он радовался, когда Джесси выражала свой восторг по поводу дома семьи Маклелланов.
— Все чудесно, — уклончиво ответила она.
— Мне хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя уютно, пока мы будем здесь жить. Кстати, наша спальня в Филадельфии напоминает эту, только просторнее.
Но она не поедет с ним в Филадельфию. Джесси нисколько в этом не сомневалась.
— Эта комната прежде была твоей? — поинтересовалась она
— С того времени, как я перебрался из детской. Если посмотришь на плинтус около двери, то увидишь, что я вырезал там свое имя. Салем и Гаррет подговорили меня
— это сделать, а потом наябедничали маме.
— А мама?
— Нужно знать мою маму. Она сразу догадалась, в чем дело, может быть, потому, что братья уже занимались подобными вещами, кляузничая друг на друга. Она поздравила меня с тем, что я вырезал свое имя без единой ошибки, а потом заставила нас всех троих отмывать целый дом.
— Замечательно.
— Тогда нам так не показалось.
— Твоя мама очень добра к Гедеону.
— Я не сомневался, что так и будет. Тебе не следует волноваться, если она начнет учить, как нужно воспитывать сына. Но, думаю, может избаловать его за то время, что мы здесь пробудем. Ей это доставит удовольствие.
— Ты не возражаешь, если я загляну к Гедеону? — вы держав паузу, спросила Джесси. Ей нужно было побыть одной.
Ной хотел, чтобы Джесси осталась с ним. Ему показалось, что удалось добиться кое-каких успехов. Но возможно, он достигнет большего, если даст ей чуточку свободы.
— Детская слева, через две комнаты. Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, — поспешила ответить она. — Я найду. Думаю, тебе нужно немного поспать.
Ной поднес руку Джесси к своим губам и поцеловал каждый пальчик, ощущая, как она напряглась. Да, он жестоко обращался с ней. Джесси была права, когда говорила, что Ной изменчив по отношению к ней. Но теперь он не преследовал цель вывести ее из равновесия, а просто не контролировал свои действия. Если уж Ной не понимал сам себя, то могла ли его понять Джесси? Неожиданно он вновь ощутил приступ тошноты. Простонав, Ной перевернулся на живот и закрыл глаза. Засыпая, он поклялся никогда больше не пересекать океан.
Эшли Маклеллан взглянула на осторожно открывающуюся дверь. Это могла быть только Джесси. Никто в доме, кроме нее, не стал бы проявлять подобную щепетильность.
— Пожалуйста, Джесси, входите, — воскликнула она, улыбнувшись. — Мне приятно будет побыть в компании взрослого человека. — Эшли вновь поднесла сына к груди.
— Я не помешаю?
— Нет, нет, — ответила Эшли, раскачиваясь в кресле-качалке. Она указала на маленькую детскую кроватку в углу. Гедеона на ней не было. Вернее, он оказался под кроватью. Сидя на полу, малыш играл с несколькими разноцветными мячиками. — Я пыталась уговорить его вылезти оттуда, но, по-моему, там ему больше нравится.
Смеясь, Джесси вытащила Гедеона из-под кровати и разбросала мячики по разным углам комнаты. Гедеон с удивительной скоростью пополз на своих пухленьких ножках за одним из них. Джесси огляделась вокруг и заметила возле кресла-качалки, на котором сидела Эшли, кровать больших размеров.
— Здесь ночью кто-то спит?
— Рут остается здесь. Это внучка Тильды, не удивляйтесь, когда увидите, что она очень толстая.
— Я слышала, Тильда любит, чтобы с ней считались и прислушивались к ее мнению.
— Верно, — с нескрываемой улыбкой согласилась Эшли. Она оторвала сына от груди и поправила лиф платья. Положив ребенка к себе на колени, погладила по спине, чтобы он отрыгнул. — Как самочувствие Ноя? — как бы невзначай поинтересовалась она у Джесси, все еще осматривавшей комнату.
Джесси дотронулась до гривы понравившейся ей деревянной лошадки-качалки.
— Ему лучше, — ответила она, раскачивая игрушку.
Бледно-желтые обои на стенах пестрели крошечными мелкими цветочками. Подойдя к одному из мячиков, Джесси подняла его и бросила в сторону Гедеона.
— Я массировала Ною голову и плечи. Кажется, это помогло.
— Очень хорошо. Никогда не видела его в таком состоянии. Обычно он легко переносил свое недомогание. Мы всегда посмеивались над его морской болезнью.
Джесси присела на табуретку на трех ножках возле кроватки Гедеона.
— Он, наверное, страдает, что проявил слабость. Это не в его упрямой, гордой натуре.
— Боюсь, это еще одна характерная черта Маклелланов, — вздохнула Эшли, грустно покачав головой. — Желаю вам удачи. За двенадцать лет замужества мне так и не удалось выбить это из Салема. — Эшли игриво подмигнула. — Хотя временами он становится покорным.
Джесси слабо улыбнулась:
— Не могу представить, чтобы Ной стал смирным.
— Ну, не скажите. — Эшли подняла Кристиана. Малыш сонно прислонился головкой к стройной шее матери. — Влюбленный мужчина необычайно уязвим.
— Да, но… — Джесси вовремя остановилась. Она уже чуть было не сказала, что Ной не только не испытывал к ней никаких нежных чувств, но и собирался развестись, как только она ему надоест.
