Билли только подтвердил это, когда мы разговаривали с ним, прежде чем я отправился на поиски. С твоей стороны было не очень-то любезно втягивать Билли в подобную историю.
— Билли случайно оказался там. Я это сделала не умышленно. И связала его только потому, что он пытался остановить меня.
— А зачем же ты угрожала ему пистолетом? — Ной осуждающе покачал головой.
— Пистолет был не заряжен. Неужели ты в самом деле, думаешь, что я способна кого-нибудь убить?
— Джесси, — вздохнул Ной, — я действительно не знаю, что можно ожидать от тебя. — Ной ловко спрыгнул с коня и присел на корточки рядом с ней. — Отдай мне чемодан. Я привяжу его к седлу Генерала. Боюсь, нам придется возвращаться пешком. Генерал не сможет всех нас довезти, и, кроме того, он еще не привык к вам с Гедеоном. — Ной предложил Джесси руку, чтобы помочь подняться, но она отпрянула от него. Рука Ноя на секунду
— повисла в воздухе, затем он медленно опустил ее на колено. — Тогда позволь мне хотя бы взять Гедеона. Тебе тяжело будет нести его всю дорогу.
— Ной, мы не собираемся возвращаться, — едва слышно произнесла Джесси, — ты должен это понять. Я спряталась, как только услышала стук конских копыт, решив, что это ты разыскиваешь нас. Если бы не Гедеон, тебе никогда не удалось бы это сделать. Прошу, оставь нас. Мы пойдем своей дорогой.
— Джесси, если даже мне наплевать на тебя, но все равно я не позволю забрать Гедеона, — мрачно сказал Ной, стараясь сдерживаться, но это ему очень плохо удавалось.
— Ты не отнимешь у меня ребенка! Я не позволю! Не для того я прошла весь этот путь, чтобы теперь потерять Гедеона!
— Проклятие! — возмутился Ной. — Послушай меня. Вы оба замерзли, и по крайней мере один из вас проголодался. К тому же эта дорога не намного безопаснее
— почтовой дороги в Англии. Если ты совсем не беспокоишься о себе, то ради Бога подумай о Гедеоне! Из всех легкомысленных идей, посещавших твою прелестную головку, эта
— наиболее ужасная. Неужели ты настолько эгоистична?
Ной встал, успев схватить поводья, когда Генерал направился к дороге.
— Я эгоистична?!
— Да, об этом говорит то, что ты не побоялась совершить с Гедеоном этот идиотский побег из-за ненависти ко мне. Вряд ли это характеризует тебя как любящую мать!
Дрожа от холода и гнева, Джесси поднялась и посмотрела Ною прямо в лицо:
— Да как ты осмелился сказать, что меня не волнует Гедеон!
— Но ведь это действительно правда! Лучше сразу бросить малыша в реку, потому что он все равно пропадет с такой мамочкой!
Глаза Джесси вспыхнули от гнева. Не задумываясь о последствиях, Джесси с размаху залепила Ною пощечину. Он долго смотрел на нее, не предпринимая ответного удара. Джесси подумала, что он сейчас повернется и уйдет, оставив их в покое. Ной бросил поводья и вырвал Гедеона из ее рук. Ошеломленная его быстротой, Джесси отпрянула назад, но споткнулась и едва не упала, успев схватиться за дерево. Лишь когда Ной, бесцеремонно повернувшись к ней спиной, вновь поднял поводья и повел жеребца через деревья к обочине дороги, она закричала.
Ной старался бережно нести Гедеона, но малыш неловко повернулся, прижав ножку, и отчаянно завопил.
Джесси бросилась за ними вдогонку:
— Ной, отдай мне сына! Ты делаешь ему больно!
Он остановился, бросив на нее холодный взгляд:
— Как ты недавно сказала, ему хочется есть. Я намерен покормить его, но только дома. Если хочешь, пойдем с нами. Выбор за тобой. — Ной продолжил путь. — Предлагаю тебе вернуться. Оставив Гедеона дома, я сразу же отправлюсь за тобой.
— Пожалуйста, не делай этого, Ной! — Джесси потянула его за рукав мягкой кожаной куртки. Ее глаза умоляюще смотрели на него. — Верни мне сына.
— Ты что-то плохо соображаешь, — ответил Ной, стряхнув ее руку. — Если хочешь идти с нами, возьми чемодан. Я подожду.
Джесси понимала, что он прав. Она действительно плохо соображала. Вернее, не соображала совсем. До сегодняшней ночи она всегда заботилась в первую очередь о Гедеоне. Но сейчас она подвергала опасности жизнь малыша, потому что ей было необходимо уйти. Оказавшись в сложной жизненной ситуации, Джесси чувствовала себя в полном смятении. Утирая слезы, она произнесла осипшим от усталости голосом:
— Хорошо, я пойду, но только ненадолго задержусь в твоем доме.
Когда она возвратилась с чемоданом, Ной подсказал ей, как привязать его к седлу. Кроме этих односложных инструкций, больше он ничего не добавил. Судорожно всхлипывая, Гедеон с ЛИХВОЙ возмещал молчание взрослых. Его плач больно ранил сердце Джесси, наполняя душу чувством вины. Не нужно было смотреть на Ноя, чтобы догадаться: он тоже обвинял ее в несчастье Гедеона. Но она сама ругала себя не меньше. Подойдя к повозке, Ной остановил коня, натянув поводья.
— Не уверен, что смогу выносить плач Гедеона еще десять миль, — сказал он, бережно заворачивая малыша в одеяльце и поправляя его шапочку. Ной даже не потрудился бросить на Джесси взгляд. — Он голоден и весь мокрый, а погода стоит сырая и холодная. Мне кажется, будет лучше, если я сначала привезу его домой, а ты пока подождешь моего возвращения возле повозки. Больше часа я не задержусь.
Соглашаясь, Джесси кивнула и протянула руки в ожидании, что Ной даст ей Гедеона, пока сам будет забираться на лошадь. Однако он поступил иначе. Ему удалось оседлать Генерала, не расставаясь с малышом. Джесси беспомощно опустила руки, тихо вздохнув. Только сейчас она осознала, что едва дышала от волнения.
— Жди меня здесь, — бросил ей Ной, пришпорив коня.
Оставшись одна, Джесси стояла посреди дороги, глядя вдаль, пока седоки не скрылись из вида в сером тумане. Затем, устроившись на сиденье наклонившейся повозки, она закуталась в свой плащ и стала ждать.
— Джесси пожалела, что отдала Ною чемодан. Вдруг он откроет его и увидит, что внутри? Пистолет ее не волновал. Ной уже знал о его существовании. Но документы? Она не потрудилась спрятать их как следует. Документы находились на самом видном месте среди ее одежды и награбленных драгоценностей.
Что Ной подумает о завещании Кеньона Панберти, когда прочитает его? А что он скажет по поводу вырванных из семейной Библии страниц, на которых отмечены точные даты рождений и смертей членов семейства Панберти? И, наконец, там находилось письмо Клаудии Панберти, адресованное Джесси, когда она работала в Лондоне компаньонкой у леди Говард. В письме Клаудиа просила Джесси оставить свою работу и переехать жить к ним. Клаудиа очень хотела, чтобы Джесси стала няней Гедеона. Из этого письма Ной узнал бы, кем были настоящие родители мальчика.
Ознакомившись с бумагами, Ной, наверное, проклянет ее. И все-таки ей из осторожности необходимо было везде носить их с собой. Когда Гедеон достигнет совершеннолетия, она обязана будет предоставить доказательства его ^знатного происхождения. Ему это потребуется в случае, если он захочет управлять имением Панберти. Даже при наличии завещания, родословной Панберти и письма Клаудии юноше будет трудно во все это поверить, но ничего другого Джесси предложить не могла. Само завещание и страницы из Библии она стащила из кабинета Эдварда с большим риском для себя. Джесси надеялась, что когда-нибудь Гедеон правильно оценит ее поступок.
