И сбросил ее номер телефона.
* * *
Артем так и не позвонил. Я сначала сержусь, но когда молчание становится подозрительным, внезапно приходит в голову: с ним же могло что-то случиться!
Хватаю телефон и нахожу переписку с Артемом. Не в сети. Все равно отправляю сообщение.
«Привет. У тебя все хорошо?»
Вот так, коротко и лаконично. Остается дождаться ответа.
Сначала захожу каждые десять минут, потом каждые пять. Потом и вовсе гипнотизирую экран, не сводя с него глаз.
Но у моего сообщения по-прежнему одна птичка. Доставлено, но не просмотрено. Не в сети.
Теперь я уже пугаюсь по-настоящему. От одной мысли, что с Артемом произошла какая-то беда, в груди леденеет. И пальцы леденеют, хоть на улице жара.
Если с ним что-то случилось, я этого не переживу. Так разве здесь уместна глупая гордость?
Собираюсь с духом и нажимаю на вызов. Морально готовлюсь услышать, что абонент не в сети, но мой звонок просто сбрасывается. И так несколько раз.
Просто не нахожу себе места. Ищу в интернете, что это может значить, но гугл выдает полную чушь. Что абонент или не хочет разговаривать, или поместил мой номер в черный список.
Артем не мог меня заблокировать. И я продолжаю свои попытки дозвониться, пока меня снова не осеняет: он мог сделать это нечаянно!
Я так однажды заблокировала маму. Искала что-то в настройках, пока ехала в маршрутке. Водитель резко затормозил, я дернулась, палец соскользнул и номер телефона мамы улетел в черный список.
Но мама меня быстро нашла через бабушку, а Артем с моей бабушкой незнаком. Ее номера телефона у него точно нет.
Вот только... Он может сам мне позвонить, и тогда поймет, что я в черном списке. Почему он тогда не звонит?
Сразу же настигает догадка: да потому что он потерял телефон! Он при мне его несколько раз терял, а потом находил то в тележке, то в траве возле бассейна, то в хозяйском доме возле выхода на крышу. В этот раз он вполне мог потерять телефон в супермаркете или на заправке.
Это немного успокаивает, но теперь неясно, как он меня найдет.
Я совсем не думаю о предстоящем тестировании, думаю только об Артеме. Время тянется медленно как тянучка, я просыпаюсь утром с одной мыслью — как нам встретиться. Даже мурлыкание Марселя не утешает.
Бабушка просит сходить за продуктами, и я с радостью соглашаюсь. Дома находиться не могу, стены давят. И в груди тоже давит, как будто какое-то предчувствие.
Я даже позавтракать не смогла, как бабушка ни уговаривала. Совсем нет аппетита. Разве что выпью кофе по дороге в супермаркет.
Выхожу из подъезда и вижу большую черную машину. Непонятно, почему я обратила на нее внимание, мало ли вокруг машин.
Иду мимо, стараясь не смотреть, а тело охватывает странная дрожь. Мелкая, как будто меня лихорадит. И температура под сорок.
Краем глаза замечаю, как в машине открываются двери, оттуда выходят двое мужчин в черных костюмах.
Ускоряю шаг, мужчины движутся мне навстречу. Сворачиваю в сторону, они идут за мной, машина плавно трогается с места и едет следом.
Ну все. Срываюсь на бег, но каким-то образом они все оказываются рядом — и мужчины, и машина.
— Вы Алена? — то ли спрашивает один, то ли утверждает. Но моего ответа, похоже, никто не ждет.
— Вы сейчас проедетесь с нами, здесь недалеко. С вами хотят поговорить, — говорит второй.
Я собираюсь крикнуть, позвать на помощь, но не успеваю открыть рот, как оказываюсь в машине, с двух сторон зажатая мужчинами в костюмах.
— Мне надо в супермаркет, — еле выдавливаю из себя. Один из мужчин отвечает ровным, лишенным всяких эмоций голосом:
— Не волнуйтесь, Алена Павловна, это ненадолго.
Меня привозят к новому, совсем недавно построенному бизнес-центру. Красивое здание, много стекла с эффектом зеркал. Поднимаемся в лифте на самый верх и проходим по целому лабиринту коридоров.
— Вы же меня выведете обратно? — спрашиваю у своих конвоиров. — Я назад сама дорогу не найду.
Судя по тому, что мне не отвечают, мы уже пришли. Входим в большой кабинет с огромными панорамными окнами.
— И зачем вы меня сюда... — начинаю я и замолкаю, «привели» застревает еще на уровне дыхательных путей.
Возле окна спиной ко мне стоит мужчина. Он тоже в костюме, но по сравнению с ним мои спутники кажутся дорожными рабочими в спецовках.
Безупречный крой и дорогая костюмная ткань — я сразу узнаю эту марку. «Китон». Их костюмы сидят идеально, особенно на такой идеальной фигуре. Подчеркивают широкие плечи, облегают узкие бедра и скользят по ноге, сужаясь к низу.
Обладатель широких плеч, идеальной фигуры и «Китона» медленно оборачивается, но я узнаю его раньше. И пол под ногами делает опасный крен.
Глава 10
Артем некоторое время молча меня разглядывает, а подо мной пол качается как палуба корабля. Сначала пол, потом кажется, что я тоже покачиваюсь. Вместе с ним. Так и хочется взмахнуть руками, восстанавливая равновесие.
Наконец Артем заговаривает, и лучше бы я не слышала того, что он говорит.
— А шмотки брендовые ты из тех домов, которые твоя мать убирает, натаскала? Или тебе их сами хозяева подарили за допуслуги?
Его голос звучит пренебрежительно. Каждое слово ранит так сильно, словно это не слова, а стрелы со смазанными ядом наконечниками.
— Валентина не моя мама, а Янкина, — отвечаю сипло.
Говорить тяжело, горло как будто сдавила невидимая рука. Хочется оторвать эту руку, чтобы разжались невидимые пальцы, и стало хоть немного легче дышать.
Артем приподнимает брови, давая понять, что особой разницы не видит.
— Я вот голову ломаю, все понять не могу. Почему Гордеевы не в курсе, какую тусню вы на их даче устроили? Там же везде камеры!
И что ему ответить? Сказать как есть, лучше сразу утопиться.
— Эти камеры отключаются вместе с сигнализацией, — отвечаю обтекаемо, но ловлю на себе еще более пренебрежительный взгляд.
— Рассказывай кому-то другому. А то я не знаю, как видеонаблюдение работает. Так и скажи, что вы их нарочно отключали.
Низко опускаю голову, прячась за волосами. Сами и отключали, что тут еще скажешь.
— Сколько ты хочешь? — спрашивает Артем, и я не верю своим ушам.
— Что? — смотрю на него изумленно.
— Я спрашиваю, сколько ты хочешь денег за молчание? Ты же для этого ко мне подкатила? Или тебя подослали? Сработано, кстати, почти профессионально, молодец. Я провтыкал.
— Где и что сработало, Артем? — спрашиваю непонимающе. — Ты вообще о чем?
