Мы с ним стали настоящими друзьями. Он почти все время теперь живет в отеле, иногда уезжает на неделю или две. Я даже успеваю соскучиться.
Я придумала имена своим дочкам. Маргарита, Милана и Марианна. Мне они очень нравятся, и мистер Рич похвалил. Я мечтаю, как буду наряжать их в красивые платья и по видео учусь делать прически для маленьких девочек.
Конечно, многие вокруг пугают, что будет трудно, но я стараюсь об этом не думать. Что от этого изменится, если я приняла решение? Мне так мистер Рич посоветовал. Если невозможно изменить ситуацию, нужно изменить к ней отношение. И я стараюсь следовать его совету.
Мне еще предстоит придумать, как рассказать обо всем бабушке. Я пока ничего ей не говорила. Мы общаемся только по видеосвязи, а такие вещи надо говорить вживую. Вот поеду на каникулы, тогда расскажу.
Новый владелец отеля по всем признакам оказался человеком эксцентричным с нестандартным подходом к управлению отельным бизнесом. Как только он вступил в права, сразу объявил среди персонала конкурс на лучшую концепцию отеля. И победителю пообещал денежное вознаграждение.
Конечно, он его не сам объявил, а через директора компании, которая управляет всеми его роскошными отелями. Пока что никто из сотрудников ни разу не видел господина Георгоса Отоноса. Говорят, он не очень любит публичность.
Однажды мы с мистером Ричем пили чай, и я проговорилась, что если бы у меня было много денег, я бы учредила отель для новобрачных.
— Так ведь во многих отелях есть номера и апартаменты для молодоженов, — удивился мистер Рич. — а здесь целый отель! Есть ли в этом смысл?
— Конечно есть, — ответила я. — Те, кто может позволить себе дорогие курорты, сразу уезжают в свадебное путешествие. А я бы создала такую локацию, такое пространство, куда бы приезжали пары с самым разным достатком. И самого разного возраста. Это не обязательно должен быть роскошный пятизвездочный отель, достаточно, скажем, трех звезд. Главное — атмосфера.
— Продолжайте, — поощрительно кивнул мой собеседник, глядя на меня с возрастающим интересом.
— Если отель удачно пропиарить, создать ажиотаж, грамотно построить рекламную кампанию, в отель начнут занимать места на месяцы вперед. Нужно сделать его модным и мегапопулярным. Это не только повысит интерес к отелю, это привлечет туристов в город. А значит, можно будет рассчитывать на льготы от городских властей. Я бы сама разработала пиар-кампанию, но мне пока не хватает знаний.
— Значит, три звезды? — задумчиво потер подбородок мистер Рич. — А в этом что-то есть.
— Ну может четыре, — сконфуженно поправилась я, — у меня сейчас пунктик на цифре «три».
И теперь мистер Рич уговаривает меня принять участие в конкурсе.
— Да, я боюсь, — согласно вздыхаю я, — и сомневаюсь. Ну кому интересно читать мой бред?
— Это не бред, это концепция, — мистер Рич заводится не на шутку, — и если новый владелец хочет получить концептуальный отель, поверьте, он его получит. Но только без вас. А оно нам надо?
— Не надо, — согласно киваю и шмыгаю носом.
— Значит, действуем по согласованному плану, — рубит он рукой воздух, и я виновато замолкаю.
На самом деле я согласна с мистером Ричем и очень хорошо его понимаю. Он ошибся и теперь не знает, как мне помочь.
Наш опцион вылетел в трубу. Торгов, правда, еще не было, но брокер, которого рекомендовал мне мистер Рич при оформлении опциона, по секрету поделился, что перспективы у меня самые нерадужные.
— Отель в глубокой долговой яме, акционеры сбрасывали акции за копейки. Страйк-цена опциона тоже вышла копеечная, но, боюсь, заработать на нем у вас вряд ли получится, мисс Плохая.
Он думал, что меня это расстроит, а я, наоборот, обрадовалась.
Я избавилась от денег, которые жгли мне не только руки. Они обжигали мне душу. Я не смогла бы взять их даже сейчас, когда мне деньги очень нужны. И даже для детей Артема.
Но я пообещала мистеру Ричу, что найду Асадова и все ему расскажу. Решиться на это оказывается сложнее, чем описать в общих чертах концепцию отеля для новобрачных и отправить по указанному адресу электронной почты.
Я и хочу увидеть Артема, и боюсь. Не его самого боюсь, а того холодного взгляда, которым он смотрел на меня в нашу последнюю встречу. Теперь еще и наверняка презрительного, ведь он до сих пор уверен, что я его шантажировала.
Все это время я как могла откладывала встречу. Но мистер Рич прав, я должна с ним встретиться и поговорить. Наша история либо продолжится уже как история родителей общих детей, либо закончится навсегда.
И независимо от того, будет это запятая или точка, я просто обязана ее поставить.
* * *
Канун Рождества
Я уже совсем замерзла, а Асадова все нет. Мы с Марией и еще двумя менеджерами отеля приехали в Вену на Рождественскую ярмарку. Нас сюда отправил благотворительный фонд «Цитадели», компании Георгоса Отоноса, точнее, они отправили Марию. А Мария взяла с собой меня.
У «Цитадели» на ярмарке свой киоск. Здесь много торговых точек от разных благотворительных фондов. Как правило выручка от рождественской торговли идет на помощь нуждающимся. Я шла по ярмарке и наткнулась на нарядную палатку с ярким баннером «Благотворительный фонд Артема Асадова».
Первой мыслью было развернуться и бежать, но во-первых, бегать мне мешает живот, а во-вторых, мои ноги отказались передвигаться. Они словно вросли в землю. Особенно, когда я услышала, что с минуты на минуту должен приехать учредитель.
Минуты превращаются в часы, но я уже приняла решение и жду, мысленно прокручивая в голове, как лучше начать разговор. Только если бы он был сам, без кольца охраны, иначе я к нему не прорвусь.
Я не брала с собой снимки с очередного УЗИ, но они есть у меня в почте. Я могу показать Артему.
Если ему будет интересно...
Я так долго жду, а он все равно появляется внезапно. Такой же высокий и такой же красивый, как сошедший с календаря австралийский пожарный. Правда, одетый...
Замершее было сердце несмело отзывается в груди. Изнутри ощущается сильный толчок, это буянят мои девчонки. Узнали отца или им передалось мое волнение?
А оно зашкаливает.
Асадов поворачивает голову, и я делаю шаг вперед.
— Привет, Артем, я...
— Артем, смотри что я нашла! — перебивает меня звонкий голос. Асадов оборачивается, и я ахаю от того, как меняется его выражение лица.
Он больше не поджимает свои красиво изогнутые губы, его глаза загораются, складка на лбу разглаживается. Теперь он так похож на того парня в синем рабочем комбинезоне, что я закрываю ладошками рот.
И прижимаю сильнее, потому что к Асадову подбегает девушка, умопомрачительно красивая в короткой шубке. Она тоненькая и стройная, не то что я со своей поплывшей талией и покрасневшим на морозе носом. В руке она держит коробку, украшенную снежинками.
