— Да ты талант, Мирюх! Не бойся, мы тебе помогать будем!
— Ну… — развёл Ланской руками. — Если позволит министерство культуры, я всё же слишком молодой специалист, то… Пожалуй, мог бы попробовать.
— Ура-а-а!
— Ланской, ты просто космос!
* * *
— Ну что? Ты теперь режиссёр? — спросила я его, когда мы обнимались в гримёрке после репетиции, оставшись наедине.
Теперь некого опасаться, и можно больше не скрывать нашу любовь.
— Ага, — усмехнулся Мир. — Тебе, кстати, придётся спать с режиссёром, ты понимаешь? Обязательно ублажать его, пока не кончит. Иначе никаких тебе ролей, Ди.
Я беспечно рассмеялась.
— Мир, вот ты жук!
— Фу, что жук-то сразу? — сморщился он. — Не сексуально вообще. Назвала бы тигром, что ли…
— Потому что хитрый!
— Ну, тогда лис!
— На радуге завис.
— Ой, всё… — опустил он руки и глянул на меня. — Завтра на репетиции тебя заставлю три раза делать одно и то же.
— Пользуешься своим служебным положением, говнюк? — сузила я глаза.
— А ты что обзываешься? Я тебя вообще и уволить могу за это!
— Серьёзно? — подошла я ближе и посмотрела в серые глаза.
— Да!
— А если я извинюсь? — Изогнула я бровь.
— Не прокатит, я очень зол. Джульетту теперь будет играть Костик!
Снова разобрал смех.
— Джульетта ростом два метра и весом в сто кило?
— Я художник, я так вижу.
— Ну, Мир, — флиртовала я с ним без зазрения совести. — Я хочу извиниться перед вами, господин режиссёр…
Моя рука сначала легла на его грудь а потом пошла ниже. Ниже, еще ниже… И остановилась в районе джинсов, на ширинке.
— Ого, ты уже?
— Я всегда тебя хочу, Ди. Ты только подошла, уже всё.
— Ну, тогда я начну извиняться? — сжала я мягко пальцы там, где ощущался его твёрдый член.
— Да, — почти прошептал он и расстегнул ширинку. — Плохо извинишься — вытрахаю.
— О, я не против.
Опустилась на колени перед ним и обхватила твёрдый член рукой. Провела пальцами по гладкой горячей коже и задержалась на бархатной головке. На ней выступила светлая капелька смазки и я с наслаждением растёрла её по головке, мягко массируя её.
— М-м, — застонал он и опёрся руками о стенку.
Я делала это не впервые с ним. Пока опыта у меня было мало, но я сама кайфовала от его реакции, от того, как ему хорошо, и от того, какую власть я имею над ним в этот момент.
Мне совершенно не было противно. Наоборот, я только ещё больше возбуждалась сама от его стонов и откровенного удовольствия. Ласкала его так, как хотела бы получить удовольствие сама. Водила языком вдоль ствола, вбирала в себя плоть насколько могла и посасывала гладкую головку с чуть солоноватым привкусом его смазки…
В какой-то момент Мир вдруг взялся за мои джинсы, спустил их вместе с трусиками и подхватил меня под бёдра, прижав к стене. Вошёл в меня на всю длину, насаживая меня на свой член как можно глубже.
Быстрые ритмичные движения быстро довели нас обоих. Секс в гримёрке после репетиции казался ещё более острым и сногсшибательным, чем дома. Я вцепилась в его плечи и кричала от оргазма, пока он вбивался в меня. А потом резко вышел, чтобы излиться спермой на моё бедро…
* * *
Министерство одобрило кандидатуру пока ещё студента, но основателя молодого театра и практически выпускника. Мир стал проводить наши репетиции в качестве режиссёра. Правда, Ромео он так и остался и свою роль продолжал играть со мной и дальше.
Он оказался довольно способным режиссёром. Находил подход к коллегам и учился решать проблемы. Парни уважали его, ну а девчонки от него в роли режиссера пищали ещё громче, правда, пока не слышу я.
Мама моя по-прежнему не хотела ничего слышать о Мирославе. Когда мы созваниваемся, она спрашивает исключительно обо мне. В гости к ней мы ездили один раз, и всё прошло не очень удачно. Мама так и смотрела на него волком, и почти не общалась, хотя очевидно, что парень показался ей всё же интересным. Иногда она забывалась и начинала смеяться над его шутками.
Мир переживал, что мама пока не может принять его и простить ему этот глупый то ли спор, то ли не спор. Мы ждали, когда мама хоть немного остынет… Я уверена, что однажды она всё же поймёт меня. В конце концов, у нее нет оснований не доверять Миру теперь — уже несколько недель мы живем вместе и абсолютно счастливы. Когда-то это почувствует и мама.
В один из вечеров Мир усадил меня к себе на колени и завёл неожиданный для меня разговор.
— Ди, у нас проблема, — вздохнул он и серьёзно посмотрел на меня.
— Какая? — насторожилась я.
— Крайне серьёзная, которую нужно срочно решать.
— Ну, какая? Что опять у нас могло трястись?
— Правило, что служебные романы запрещены, пока всё ещё действует.
Мир загадочно глянул на меня, но его сигналов я не уловила.
— И что? — спросила я его.
— А все знают, что ты спишь с режиссёром.
Только и цокнула языком. Ну вышло так, что теперь? Будет до пенсии прикалываться по этому поводу?
— Я спала с тобой и до того, как ты стал режиссёром. Они догадывались, что взрослые мальчик и девочка занимаются сексом.
— Думаешь, догадывались? — нахмурил он брови.
Играет он действительно чудесно. Талант от бога. Впрочем, и постановки ему удаются не хуже.
— Думаю, да, — улыбнулась я.
— Но всё-таки непорядок, — покачал Ланской головой, поглаживая меня по попе длинными пальцами.
— Ну а что поделать? — пожала я плечами.
— Расстаться, — заявил Мир.
Я только и открыла рот. Серые глаза встретились с моими. Он говорил о расставании, а его рука при этом продолжала как ни в чём не бывало мять мой зад… Что за?..
— Не поняла? — подняла я брови вверх. — Ты обалдел, Ланской?
— Или пожениться, — добавил он и снова уставился на меня, ожидая реакции.
— По…пожениться? — переспросила я, еле сложив буквы в кучу и округлив глаза до размера пятака.
— Ну смотри: правила контракта с театром запрещают нам с тобой роман, — пояснил Ланской. — Мы, согласно ему, должны либо расстаться, либо стать мужем и женой.
— У тебя дурацкие шутки, Ланской! — Нервно рассмеялась я и попыталась встать с его колен. — Очень смешно. Да пусти!
— Подожди, — его руки сжали мою талию крепче и не позволили уйти, усадив обратно к нему на колени. — Я и не шучу.
