Пролог.
— Добрый вечер, — улыбнулась я преподавателю по философии.
— Добрый вечер, — ответил он на автомате и повернул голову в мою сторону.
Я встретилась с его зелеными глазами и испытала чувство, которое зовут трепетом.
— А, Диана? — улыбнулся Станислав Сергеевич в ответ.
— Не ожидала вас увидеть в ночном клубе, — честно сказала я.
— А что такого? — пожал плечами он. — Преподаватели тоже люди и хотят послушать музыку. А ты тут...
— С друзьями, — кивнула я. — Потанцевать хотелось.
— Что ж... Почему бы нет.
Диалог иссяк, но меня посетила новая идея.
— Пойду. Потанцую, — сказала я ему.
— Хорошо, — ответил Стас. — Чудесного вечера.
— Спасибо, и вам.
Я вышла на танцпол, но не слишком далеко от Станислава. Я хотела, чтобы он видел мой танец. Тусовки я не очень люблю, но танцевать обожаю и умею. Иначе меня бы никогда не взяли в театральный ВУЗ. Я рассыпала по плечам волосы и закрыла глаза. Вобрала в себя ритм и мелодию, стала легко двигаться, улавливая биты музыки и пропуская их через себя. Спустя пару минут скованность покинула меня, и я стала двигаться намеренно сексуально и грациозно. Осмелилась открыть глаза и даже порозовела от удовольствия — зеленые глаза преподавателя были сосредоточены на мне. Он смотрел, как я танцую, и ему нравилось это, как мужчине. Я чувствовала. Перевела взгляд в сторону и поняла, что у меня есть ещё один зритель — Мирослав. Он сидел у бара в ожидании нового напитка и тоже ловил каждое моё движение, и, кажется, был нехило удивлён тем, что я так могу выглядеть и двигаться.
Станислав же допил свой напиток и направился к выходу. Я с сожалением смотрела ему в спину. Ушёл. Досадно.
— Ну чего остановилась? Продолжай, — услышала я возле своего уха голос Ланского и вздрогнула. Во-первых — щекотно, прямо в ухо сказал. Во-вторых — напугал, зараза. Да ещё и лапу свою положил мне на бедро и повёл её ниже. — А ты, оказывается, неплохо двигаешь тем, чем тебя мама смогла наградить.
Он процитировал известную клубную песню.
(Лигалайз "Будущие мамы" — прим. автора)
Отпихнула его от себя, оглядывая зал. Дебил, что ли? Если Таня это увидит, этот поход в клуб завершится двойным убийством. И если Мир не дорожит своей жизнью, то я своей — очень даже.
— Руки убрал. Таня где?
— Ушла позвонить.
Обошла его и стала подниматься обратно в ложу. Дурак он, что ли, в самом деле? Что за дурацкие игры под носом у Ежовой? Она ж реально его кастрирует за это, а меня... А, лучше и не знать.
Села на диванчик, а Ланской приземлился рядом. Я же уставилась на него, как на ненормального.
— Ланской, я не поняла, ты меня на танцполе пытался схватить за мягкое место? — накинулась я на него, пока Таня не вернулась. Вадим, кстати, тоже куда-то пропал, в ложе мы оказались одни.
Музыка играла довольно громко, и мне приходилось наклоняться к нему ближе, чтобы мы друг друга слышали. Мирослав был этой ситуацией доволен, и мне казалось, будто он втягивал в себя воздух возле моих волос, вызывая этим мурашки по спине.
— Ага, угадала, — ответил он, ни на грамм не смутившись.
— А ты, вообще-то, парень моей подруги, — напомнила я ему.
— Можете поменяться местами, — усмехнулся наглый мажор и положил свою лапу на мою талию.
— Да убери руки! — возмутилась я, скидывая тяжёлую руку. — Зачем ты это все делаешь, Мир?
Его ответ выбил из лёгких весь воздух.
— Вариант, что я в тебя влюбился, устроит?
1.
ДИАНА.
Втащила тяжеленную сумку в коридор и тут же рухнула на пуф — нет, заботливые родственники меня скоро доконают. В сумке не столько мои вещи, сколько закрутки папы, пирожки бабушки, солёная капустка дедушки и компот от мамы. Скоро зима, говорили они, будет голодно, бери. Нет, забота родных — это, конечно, приятно, а зимой действительно вкусно, но тащить все эти банки из области на перекладных — сущий ад.
Не успела вытереть пот со лба, как мой телефон в сумочке зазвонил.
— Алло, — ответила я, отыскав довольно простую и недорогую модель трубки в недрах сумки.
— Дианочка, ты доехала? — интересовалась моя мама.
У неё прямо нюх, когда надо звонить. Только я переступила порог съёмной квартиры, как маман уже на связи.
— Да, мам, — ответила я, снимая сумку с плеча. — Только что зашла в квартиру.
— Нормально доехала? — продолжала вопрошать родительница.
— Да.
— Никто не обижал тебя?
— Нет, мам. Только твои тяжелые банки...
— Ничего-ничего, — пожурила она меня. — Зимой спасибо скажешь.
— Обязательно, ма, — согласилась я с ней.
Так будет проще для моих нервов и быстрее по времени. Мама — любительница читать лекции, не хуже педагогов на нашем факультете.
— Никто к тебе не приставал? — спросила строго мама. — А то знаю эту вашу Москву... Полно извращенцев.
Вздохнула. Это любимый вопрос мамы. Она насмотрелась канала "НТВ" и уверена, что к её золотке, то есть непосредственно ко мне, обязательно кто-то привяжется.
— Нет, всё нормально, говорю же, — ответила я. — Слушай, ма, я тут на сумках. Устала жутко, в душ хочу. Давай я тебе потом перезвоню, а?
— Ну ладно, — сдалась она. — Только позвони мне обязательно.
— Хорошо, — согласилась я и повесила трубку.
Какая такая надобность перезванивать по десять раз на дню, я не знала, но — надо. Мама очень тяжело отпустила меня учиться в столицу. Семья наша живёт в шести часах езды от Москвы, и я снимаю квартиру на пару с подругой. Общежитие, конечно, более выгодное, но мы с Таней просто туда не попали в первый год обучения и от безысходности сняли квартиру да так и решили здесь остаться. Мы обе подрабатывали, и потому оплатить жильё нам не составляло слишком больших усилий. Но моя родительница всегда очень переживала, стоило мне уехать на очередной семестр в город. Что же с ними делать — приходится сидеть и успокаивать, что всё хорошо. Любят ведь.
2.
Разложила часть вещей, чтобы освободить коридор для сумок Татьяны. Сходила в душ, позвонила маме и попила чая. Время близилось к вечеру, а подруги всё не было. Я решила набрать ей сама.
— Привет, — сказала я в трубку, когда звонок приняли.
— Привет, — поздоровалась со мной Таня.
