— Хорошо, — кивнула я. — Давайте так. Спасибо.
Он решил, что мы тоже выяснили все моменты, и уже поднялся, чтобы уйти.
— Камиль Наилевич, — окликнула я его.
Серые глаза застыли с вопросом на мне.
— Только адрес поменялся. Я пришлю вам смс, — пояснила я.
Пару секунд он молчал, потом задал вопрос:
— Ты не будешь ночевать дома?
— Нет, — ответила я ему. — Я больше не живу с родителями.
Тренер гораздо более вдумчиво посмотрел на меня.
— И где же ты живешь, Соня?
Смотрела в ответ, вскинув гордо голову. А почему его это интересует? Он вроде бы тренер, а не ещё один папа? Не очень хочется хвастать, что я упала снегом на голову подруге.
— В квартире, Камиль Наилевич, — ответила ему.
— С кем? — задал он неожиданный для меня вопрос и уставился, не мигая.
— А зачем вам эта информация? — спросила я.
— Ты права, — ответил он, спустя несколько секунд. — Ни зачем. Главное, скажи родителям. Жду адрес.
Ушёл, больше ничего не сказав.
* * *
Утром Камиль приехал по адресу, который я написала в смс. Я встретила его у подъезда с легкой сумкой на плече — хоть и едем на пару дней, но все равно без некоторых вещей не обойтись.
— Доброе утро, — сказала я, усаживаясь на переднее пассажирское сидение.
— Здравствуй, Соня, — кивнул он. — Тебя не провожают?
— Так уже проводили, — ответила я.
Забавно. Кажется, тренер не понял, что живу я с подругой. Как будто известие о том, что я с кем-то съехалась, его действительно волнует.
В сумке зазвонил телефон, и я приняла звонок.
— Да. Что забыла? Ай ладно, фиг с ним, обойдусь или куплю другой. Да, можешь взять мой утюжок, раз я его забыла, могла бы и не спрашивать. Давай, пока.
Повесила трубку и заметила, что Камиль будто бы слушал мой диалог, не отвлекаясь от управления авто.
— С подружкой живешь? — спросил он.
Догадливый, однако.
— Ну да. С Настей. Помните, тёмненькая такая, часто со мной ходила.
— Смутно, но вроде бы помню.
Дальше разговор не клеился. Камиль больше не задавал вопросов, но мне показалось, что атмосфера в салоне стала менее напряжённой. Украдкой подглядывала на него. Какой же он красивый… Никогда не встречала таких мужчин, и наверное, уже и не встречу больше. Он такой один. Приятно даже просто рядом находиться, ощущать запах парфюма, который пропитал и салон. Скорее всего Камиль верен одним и тем же привычкам, принципам и даже запаху парфюма. Я все время ощущаю один и тот же аромат, который волнует меня не меньше, чем его пронзительные серые глаза.
В середине поездки мы сделали остановку. Решили пообедать в уютном кафе. Разместившись на диванчиках у окна выбирали блюда из списка меню.
— Сейчас у нас действует бизнес-ланч. Горячее, второе, салат и компот. Все в одну цену, — говорил официант.
— А на горячее что у вас? — спросил его тренер.
— Щи с кислой капустой и суп с клецками.
— Мне щи, пожалуй, — ответил Камиль. — Что-то куски теста в супе меня смущают. А тебе, Соня?
— Мне только второе.
— К сожалению, бизнес-ланч не делится.
— Тогда тоже щи.
— Ожидайте, — кивнул официант и ушёл на кухню с нашим заказом.
— Я в детстве думала, что клецки — это какие-то животные, — подселилась я воспоминанием с Камилем. — Ну вроде как креветки. Даже спрашивала маму, где они водились до того, как в суп попали. Она смеялась в ответ.
Тренер тоже мягко рассмеялся от глупой меня-малышки.
— А оказалось, это бездушные куски теста?
— Ага, — вздохнула я. — Это было большое разочарование.
— Действительно.
Серые глаза на миг пересеклись с моими. Время шло, а мы так и сидели, никто не готов был первым опустить глаза. Волнение, которое я всегда испытываю рядом с ним, в разы усилилось, и я нервно скомкала салфетку в пальцах.
— Ваше горячее, — официант прервал наш молчаливый диалог.
Расставил горшочки со щами, поместил в центр стола корзинку с хлебом, разложил приборы и снова ушёл.
Взяла в руки ложку и придвинула горошочек к себе ближе. Поводила ложкой внутри, но аппетита с утра так и не появилось.
— Переживаешь? — спросил меня Камиль.
— Да, очень, — честно ответила я, продолжая без энтузиазма переливать жижу. — Кусок в горло не лезет.
— Горячего желательно поесть. Хотя бы пару ложек.
Нет, тренер все же иной раз подозрительно напоминает папу. Или они все такими становятся после тридцати?
Все же не стала спорить и съела примерно треть своей порции, а потом перешла на второе, которое тоже не смогла доесть. Какая тут еда, если завтра уже решится моя судьба, мое будущее.
— Я тоже волновался перед первыми такими серьёзными соревнованиями, — заговорил Камиль снова, перемешивая сахар в чашке с чаем.
Подняла глаза на него. Да, наверное, Камиль как никто меня сейчас понимает. Он ощущает мое волнение, беспокойство, и знает каково это — ведь он свой путь уже прошёл.
— Просто завтра решится вся моя жизнь, — ответила я негромко. — Папа мне позволит уйти из института только если я получу призовое место.
— Но ты все равно туда не вернёшься, так? — спросил вдруг он.
С удивлением посмотрела на тренера. Откуда он знает? Успел так хорошо меня изучить за этот месяц?
— Нет. Не вернусь, — покачала я головой. — Я хочу учиться танцевать дальше. Но отец не верит в меня.
— Просто он считает, что это все несерьёзно.
— Да. Но я хочу заниматься именно этим. Только если завтра провалюсь, то совсем не буду знать, что делать дальше. Победителей зачисляют в крутую школу хореографии, мне самой на такую не скопить.
— У вас есть шансы победить, — сказал Камиль. — Я много в вас вложил за этот месяц, и вы большие молодцы. Даже Зайцев. А ты вообще любимая ученица моей мамы, Соня. И я тоже в тебя верю. Надо перебороть волнение и сделать по максимуму завтра на льду.
Улыбнулась ему. Так приятно, когда тебя поддерживают небезразличные тебе люди. И такая вера в меня от Камиля Валиева — лучший стимул к победе.
— Я буду очень стараться. Это мое будущее. И я очень рада, что именно вы оказались с нами в этот период. Спасибо вам. Если мы победим, то это будет наша общая победа.
Серые глаза снова ненадолго застыли на моем лице.
— Ну ладно, — произнес он, вставая из-за стола. — Допила чай? Пора дальше ехать, а то приедем ночью.
