– А я его и не ищу. Я верю в судьбу, и что однажды Он найдёт меня сам.
– Ну да, принц из сказок, — съязвила Литвинова.
– Да, вот принц из сказок. А что?
– А то, — ответила Светка. — Что принцев не существует. А ты сидишь и реально ждёшь. Вон, даже в семнадцать лет не целовалась ни разу. Как так можно?
– Отстань, — обиделась я на её слова. — Мои губы. Когда захочу — тогда и буду целоваться.
– Александрова, так говоришь, будто поцелуй — это почти тоже самое, что… переспать.
– Нет. Да откуда мне знать? — залилась я краской смущения. Не люблю говорить о том, в чём ничего не понимаю, в этом вопросе я слишком неопытна. — Я не хочу дарить свои поцелуи кому попало.
Литвинова снова осуждающе помотала головой, а потом внимательно взглянула на меня:
– В новую школу боишься идти?
– Очень, — ответила искренне я.
Не умею врать — что поделать.
– Понимаю, — шумно вздохнула подруга. — Представляю, какие там ухоженные и дорогие стервы учатся. Ты же никогда не станешь там своей.
– В том то и дело. Мне там не место. Но Павла Сергеевича не переубедить.
– Ну если кто особенно разойдётся — ты говори. Мы с Анатолием пойдём и разберёмся! — Светка стала изображать бодибилдера, показывая супер-мышцы, которых нет.
Она рассмешила меня, и мне удалось до конца нашей прогулки забыть о своих переживаниях. Мне всё равно придётся учиться жить в этом мире. Мире каменных и дорогих джунглей.
2
Лиза.
Кирилл приехал ближе к вечеру.
Мама как раз хлопотала и накрывала стол на четверых. В доме есть домработница, но мама пожелала иногда готовить сама, и на сегодня Ирину отпустили домой. С нами парень довольно сухо поздоровался. Отца обнял довольно сердечно и унёсся в свою комнату на первом этаже.
К столу он вышел последним, и явно только из душа — на шее блестели капли воды, а непослушные светлые волосы были влажными. Поковыряв еду с таким видом, будто бы на тарелках была жуткая жуть, он высказался:
– В каком ресторане вы еду заказывали? Это точно готовила не Ирина.
Мама мигом сообразила, что камень в её огород, и спокойно ответила:
– Я готовила ужин сама.
– О-о… — отозвался хам. — Лучше впредь заказывать. Готовка — явно не ваше, Тая. Подскажу пару адресов ресторанов, где готовят… нормально. Обращайтесь.
– Кирилл, — грозно позвал его Павел, уставившись на сына.
Парень со звоном бросил вилку в тарелку и ушёл в комнату. Мама нервно скомкала салфетку и кинула на стол, поджав губы.
– Паш, я что — пересолила? — расстроенно обратилась женщина к мужу, который уже тоже вставал из-за стола.
– Всё очень вкусно, любимая, — уверил он маму. А затем его лицо стало хмурым. — Сейчас я с ним поговорю.
Мужчина быстрым шагом пошёл вслед за Кириллом.
***
Кирилл.
Отец влетел следом за мной в комнату, как разъярённый «фурий». Этого следовало ожидать после моего очевидного хамства. Он встал на пороге, едва прикрыв за собой дверь, и сложил руки на груди.
– Сын, что ты вытворяешь? — спросил отец тихо, устремив взгляд на меня.
Опять начальника сейчас врубит. Будет отчитывать меня, как подчинённых на работе.
– Что не так? — в наглую спросил я, прикидываясь шлангом.
Плюхнулся на кровать, заложил руки за голову и облокотился о стену, смотря на него в вызовом снизу вверх.
– Нормально сядь, когда с отцом говоришь, — рыкнул он мне, и нога, положенная на другую, сама собой слетела. Медленно поменял позу, всё так же смотря на него в упор.
– Кирилл, ты ведёшь себя просто отвратительно. Разве я так тебя воспитывал?
– Ты? Ты, папа, был постоянно на работе, и воспитывала меня мама.
– Хорошо, пусть так. Я зарабатывал для тебя, чтобы у тебя была хорошая еда, комфортный дом и классные игрушки. Это твоя благодарность мне за то, что у тебя есть всё, что душе угодно? Тогда ответь — мама тебя так воспитывала?
– Да что я сказал не так? Я разве виноват, что Она у тебя готовить не умеет?
На самом деле картошка с мясом была очень даже ничего, и отказавшись от неё из-за своей высокой миссии, я останусь голодным на весь вечер.
– Так, хватит, — одёрнул он меня. — Не нравится — не ешь, и не озвучивай этого. Готовь себе сам тогда, или закажи в ресторане. Я тебя что — в деньгах разве ущемляю?
– Уже нет, — глухо ответил я.
– Вот и купи себе еды, и отвяжись от Таи.
Мы замолчали на время, сверля друг друга глазами. Отец провёл ладонью по лицу, чтобы усмирить свой гнев на меня. Сел на край кровати и повернулся:
– Я ведь люблю её. И тебя люблю. Что же мне теперь — бобылём жить всю оставшуюся жизнь? — папа говорил так просто и откровенно, что я невольно стал вслушиваться. — Ты ещё слишком молод, чтобы понять — каково быть по жизни одному. У меня есть ты, мой сын. Ты — моя семья. Но мне этого недостаточно, я хочу видеть рядом с собой женщину, жену. Может быть, ты тоже влюблён сейчас и…
– Вот ещё, — проворчал я, обрывая мысль папы.
Ещё такими глупостями я не занимался бы!
– Не перебивай меня, что за дурацкая привычка? — снова вскипел отец и повысил тон. Потом продолжил, взяв себя в руки. — Ну не нравится Тая тебе — хотя бы ради меня, не демонстрируй ты этого. Тоже самое касаемо Лизаветы.
К такому я готов не был. Рассчитывал на крик отца, лишения карманных денег снова, но уж точно не на откровения, на которые моё сердце вдруг отзовётся. Конечно, я желал ему лучшей доли, но кто знал, что он себе выберет именно…такую? Упоминание их имён меня почему-то снова завело.
– А я тебе говорил, что не приму обеих, — повернулся всем корпусом к нему. — Ты что — себе не мог найти нормальную женщину, а не Бесприданницу с прицепом? Да она же явно охотница за кошельком твоим.
– Так, закрой рот, — рыкнул более грозно папа, не мигая уставившись на меня не самым дружелюбным взглядом. Я понял, что сейчас могу и огрести, и прикусил язык. — Палочку перегибаешь.
Всё равно они обе меня бесят!
– Откуда такое предвзятое отношение и эти грубые слова?
– Красивая слишком. Такие всегда несут одни проблемы.
– Позволь, я уж сам как-нибудь разберусь со своим кошельком. Не ты его наполнял деньгами, и не тебе решать, на кого я их потрачу.
Папа явно начал злиться и терять контроль над собой.
– Теперь ты будешь попрекать меня своими деньгами? — изогнул я скептически бровь.
