— Я не люблю его. Он не при чём здесь.
— Ещё и врёшь. Знаешь что… Я устал от тебя. От вашей семейки, от вашего вранья, в которое вы оба меня втянули. Пошла вон!
— Ч-что? Куда вон? В лес?!
— Не знаю, куда. Сама решишь. Выкатывайся, — он распахнул дверь машины.
— Краснов, будь мужиком! Ты меня сюда привёз, ты и вези домой. Сюда такси никакое не поедет.
— Мне плевать. Пусть тебя спасает твой Принц Кириллка. Давай, — он обошёл машину и просто вытолкал меня на улицу, чуть ли на землю холодную задницей не села.
Лёша сел за руль и дал по газам, только его тут и видели. Рядом со мной шлёпнулась моя сумка. Куртка осталась висеть на спинке заднего сидения.
Вот ублюдок! Как он мог так со мной поступить? Да этот кусок говна похлеще Кирилла в разы. Сводный брат бы точно никогда не бросил меня в таком месте одну, ночью. Достала телефон — уже одиннадцать. И как быть? Такси в этот лес в самом деле ни одно не поедет, это место для таксистов — табу. А если сюда ещё и приедет какая-нибудь весёлая компания, у меня есть шанс быть реально изнасилованной — стою тут одна, полуголая, ещё и топик падает из-за порванной Красновым лямки.
Холодно, блин. Меня начало трясти, на дворе конец октября. Единственная здравая мысль, которая мне пришла в голову в тот момент — позвонить Кириллу. Только бы была связь, она тут периодами барахлит. Разблокировала смартфон, нашла место, где было хотя бы два деления связи, и набрала номер брата. Мне сейчас неважно, как я буду всё это ему объяснять потом. Тут очень холодно, страшно и темно, только внизу огни города. А вдруг тут животные бродят дикие — волки или лисы?
Нажала на вызов и приложила телефон к уху с бухающим сердцем. Только бы трубку взял, кому ещё звонить в начале двенадцатого, я просто не знала. Маме тогда, но не хотелось бы её пугать.
— Да, — ответил парень.
— Кирилл! — заорала я в трубку, как потерпевшая. Слава Богу, взял трубку. — Кирилл…Ты меня хорошо слышишь?
— Нормально. Ты чё орёшь? Я не глухой.
— Тут связь плохая. Мне нужна твоя помощь.
— В каком плане? Ты ещё не дома?
— Я в лесу.
Пауза.
— В каком лесу?
— На горе влюблённых. Я здесь одна, у меня нет куртки, мне очень холодно и страшно, я не знаю, как отсюда уехать. Забери меня, пожалуйста!
По-моему, меня понемногу начинала накрывать истерика.
— Ясно. Буду как можно быстрее, — он повесил трубку.
На душе сразу стало легче. Пусть он меня потом доконает своими вопросами о том, что я тут делала одна, главное, он сейчас приедет и заберёт меня домой.
Ну, Краснов, ну и мразь же оказался! Такая злость на него была дикая. И разочарование. Он мне ведь нравился, особенно вначале. А потом… потом я не знаю, куда всё это делось. Когда он целовал меня и прижимал к себе, я вспомнила лицо Кирилла, его губы и руки. Они были куда более нежные, терпеливые. Продолжать обниматься с Красновым я просто не смогла.
Я люблю того, кто меня мучает ради своей забавы. Я круглая дура…
30
Прошло около двадцати минут, пока я прыгала и растирала свои заледеневшие плечи, и постоянно смотрела на часы. Это были самые жуткие и холодные двадцать минут моей жизни. Сначала я услышала характерное фырчание мотоцикла вдалеке, которое становилось всё громче, затем поляну осветил яркий свет фар. Рядом остановился Кирилл и спустил одну ногу с байка. Оглядел трясущуюся меня, поставил мотоцикл на подножку и сошёл с него. Подошёл ближе, глянул с подозрением на порванную лямку топика, но вопросов задавать не стал. Снял свою куртку и накинул мне на плечи, а потом вдруг обнял.
— Не надо. Ты про…простынешь, — ответила ему синими губами, растерявшись от внезапного порыва парня.
Он сам остался в лёгкой футболке. Ещё и ветер как назло поднялся.
— Надевай, — он стал запихивать мои руки в рукава, а потом застегнул молнию. Стало очень тепло. Куртка парня хранила тепло его тела, которое тут же приятно окутало меня. — И шлем.
Он протянул мне свой шлем и сунул в руки. Кирилл вернулся к байку, сел на него и снял с подножки.
— Садись.
Я подошла к транспорту и растерялась.
— Блин, я не знаю, как на него залезть. Я никогда не… не ездила.
Парень рассмеялся сам себе, а потом протянул мне руку:
— Берись за мою руку и перекидывай ногу через сидение.
В другое время я никогда бы не решилась на это, ведь его байка я боюсь ещё больше, чем хозяина, но сейчас не было выбора. Я твёрдо взялась за его широкую ладонь своей ледяной, и просто сделала это — перебросила ногу и оказалась позади него.
Фух, попала с первого раза куда надо, не пнула неловко брата, и ладно.
— Я жду, Лиза, — сказал Кирилл, газуя на месте.
— Чего? — не поняла я.
— Обними меня, иначе ты свалишься, когда я тронусь с места.
— А…да, извини, — ответила я и прижалась к нему покрепче, положив голову на спину. Мне страшно ехать, и я тянулась к тому, кто внушал мне чувство безопасности в этот момент.
Парень лихо тронулся с места и поехал через лес на дорогу. На гладком асфальте он набрал скорость. Мои волосы развевались на ветру, пока я прижималась к его напряжённому горячему телу, зажмурив глаза. Слишком быстро проносящиеся мимо деревья и машины меня сводили с ума. Как ему только не холодно ехать в одной футболке на такой скорости? Мне отдал свою куртку, а сам будто и не мёрзнет вовсе.
Домчались до дома очень быстро, Кирилл выжимал из своего байка по полной. Остановились в гараже. Он легко сошёл с мотоцикла, а я снова растерялась, беспомощно хлопая глазами.
Как назад-то? Господи, как каракатица какая-то, ничего я не умею. Поняв мою заминку, Кирилл взял меня за талию и просто снял со своего мотоцикла. Стянул с головы шлем и повесил его на руль байка.
— Пошли.
Он за руку повёл меня, до сих пор трясущуюся от страха и холода, в дом. В куртке брата, конечно, было куда теплее, но за те минуты, что я звонила и ждала его в лесу, успела конкретно подмёрзнуть.
Мыслей почти никаких не было в голове, он тянул меня за собой, а я просто шла.
Кирилл привёл меня в кухню.
— Садись, — кивнул он на стул.
Пока я усаживалась, он включил чайник.
— Чай попьёшь сейчас горячий. Потом в душе согреешься ещё и в постель. А то заболеешь.
— Спасибо, — ответила ему трясущимися губами.
Искренне была ему благодарна. Он внимательно оглядел меня уже при свете.
— Ты от холода трясёшься или от страха?
— И то, и другое. Я байка твоего испугалась.
