— Так и будешь стоять над душой? — спросила Кирилла.
— Ну скажешь, что у тебя там. Если нужно лекарство, я тебе принесу.
Он уселся на диван, и задумался о своём. Через минуты три запищал термометр.
— Давай сюда, — протянул он руку.
Вложила прибор в его ладонь и парень поднёс его к глазам.
— Ну ничего страшного, но таблетку надо.
Он принёс лекарство и стакан воды. Я послушно выпила белую пилюлю.
— Спи. Завтра видно будет. Если плохо станет — звони мне.
— Ладно, сам иди спи уже.
Он хмыкнул и вышел, прикрыв за собой дверь.
***
Эти события выпали на школьные каникулы, у нас с Кириллом есть время отойти от вчерашней встряски и успокоиться.
Температура упала и я провалилась в сон. Проспала до самого утра, и сквозь полудрёму слышала громкие голоса внизу. Павел ругался, кажется. Наверное, он увидел битого Кирилла, и стал выяснять, что произошло. Надеюсь, ему хватит мозгов не говорить отцу истинную причину — родители не поймут того, что нас уже давно и непреодолимо тянет друг к другу, и разбитое лицо и тело парня — моя вина. Сил подняться не было никаких, и я так и валялась в постели, пока шум не стих, а потом в дверь постучали.
— Эй, Гуффи, ты живая? — просунулась в дверной проём светловолосая голова.
Кирилл начал беспокоиться и поднялся ко мне сам.
— Не очень. Чё-то плохо, — простонала я.
Парень обеспокоенно склонился надо мной, ощупал лоб, и достал телефон.
— Добрый день. Требуется ваша консультация. Да, на счёт Павла Сергеевича запишите. Ждём вас.
Судя по диалогу, Кирилл вызвал врача.
— Блин, зачем?..
— За надом. На, меряй, — сунул он мне опять термометр.
Цифры прибора преодолели отметку «39», чему мы оба не порадовались. Кирилл заставил меня выпить стакан кефира с печеньем, потому что больше ничего бы не полезло. Принёс мне на подносе еду в постель, а потом я выпила ещё жаропонижающего. Врача ждать около часа, и сводный брат улёгся на мой диван, не собираясь уходить.
— Совершенно необязательно сидеть в изголовье моей постели. Я не смертельно больна, — сказала я ему.
Не особенно мне удобно, когда я лохматая и помятая болезнью, лежу в кровати перед ним.
— Вот как доктор скажет, что ты не смертельно больна, тогда я и уйду, — ответил настырный юноша, листая в телефоне ленту новостей.
Какое-то время я помолчала.
— Папа видел, да? Твоё лицо.
— Да.
— Ругался?
— Да.
— Наказал?
— Да. Лиз, хватит допросов.
— Ты снова богатый бомж? В смысле, без карманных денег? — даже в ситуации, когда мне плохо, я не смогла его не уколоть.
— Да, — с сарказмом откликнулся парень. — Ты такая остроумная, капец просто! Ты права — я самый неправильный мажор, поломанный. У меня вечно из-за одной Гуффи денег нет!
Врач приехал довольно быстро, осмотрел меня. Ничего страшного не нашёл, но сказал, что я переохладилась, и болеть теперь буду долго. Написал кучу назначений. После того, как окончил разговор со мной, доктор повернулся к Кириллу:
— А вам самому медицинская помощь, случайно, не нужна?
— Нет, спасибо, — ответил парень разбитыми губами.
Ну да. Как можно было подумать, что ему с побитой мордой — и вдруг врач нужен. Конечно, не нужен!
— Ну, как знаете. Счёт направлю Павлу Сергеевичу. Всего доброго.
Он взял небольшой чемоданчик с крестом и вышел из комнаты. Кирилл опять мне принёс лекарства, выпив которые, я снова благополучно уснула.
32
Кирилл.
Лиза спала. Заглядывал в её комнату каждые двадцать минут и осторожно ощупывал лоб, контролировал, чтобы температура не поднялась очень высоко. Затем тихо уходил обратно вниз.
Ходить было не очень просто, тело болело довольно сильно. Краснов мне ничего не сломал, но отбил кости конкретно. За вчерашний поцелуй Гуффи я бы и не такое потерпел. Я понял, что Лиза начала идти мне навстречу. В теле — тупая боль и ломота, а в душе — эйфория и птицы поют…
Можно сказать, история с этой падлой дала толчок нашим отношениям. Конечно, плохо, что он обидел девчонку, она теперь болеет, но именно эта ситуация окончательно даёт мне все козыри в руки, и я использую их. Уже почти отчаялся, решил, что Лиза влюблена в Краснова, но вчерашняя ситуация показала обратное — моя девочка любит только меня. Это даже бывший друг понял, поэтому так взбесился.
Ухаживаю за ней в том числе и из-за чувства вины. Я виноват, довёл её своими нападками до глупостей. Если бы не я — она бы не бесила меня этим Красновым, и никуда с ним бы не поехала. Настала пора снимать маски. Я не хочу, чтобы она попала в ещё какую-то передрягу из-за меня. Хочет конкретики? Она её получит.
От мыслей отвлёк стук в дверь. На пороге оказались три человека в полицейской форме. Я нахмурился и переводил взгляд с одного на другого. Что им здесь нужно?
— Здравствуйте. Капитан Соколовский, — представился главный из них и сунул мне под нос удостоверение. — Кирилл Павлович Ланской?
— Да.
— Проедемте в отделение. Вы обвиняетесь по двум статьям: в нанесении физических увечий средней тяжести, а также словесной угрозе жизни человека.
— Но…
— Проедемте, — настаивал капитан. — Все подробности на месте.
— Отцу сначала позвоните.
— Ты не понял, щенок? — сузил глаза полицейский. — Ты серьёзно попал. С тобой нянькаться мы не будем. Нас трое, а ты один. Шагай, давай.
Спорить смысла нет. Они прекрасно знают, чей я сын, и творить беспредел точно не станут. Взял куртку и вышел на улицу. Провожаемый будто бы конвоем пошёл к машине и уселся на заднее сидение.
Краснов, сука… Больше некому.
***
Лиза.
Очнулась часа через три. Голова ватная, встать тяжело, но сил уже сидеть такой грязной нет. Пошла в душ, вымыла себя и волосы, сразу легче стало намного.
Переоделась в чистый мягкий домашний костюм и спустилась вниз. Нужно выпить хотя бы чая, а то загублю свой желудок.
В доме пусто, подозрительно тихо. Мама и Павел Сергеевич на работе, но Кирилл должен быть дома. Обратила внимание, что на столе полный бардак: недоеденный суп в тарелке, брошенный рядом хлеб, который успел засохнуть. Что-то здесь не так, сводный брат никогда не бросает так еду, хотя бы в мойку кидает тарелку, а крошки за собой убирает. Такое ощущение, что его прямо из-за стола вытащили и куда-то увезли.
