— Все хорошо, — я попыталась ободряюще улыбнуться, и у меня это даже получилось. — Задумалась о том, как мы поедем в клинику.
Лука, который взялся за очередные стейки, вопросительно поднял бровь.
— В какую это клинику?
— Психиатрический центр «Убежище святой Магды», — ответил Энцо. — Я займу место в тамошнем управлении, а Эрна мне поможет.
Лука усмехнулся так, что меня пробрало ознобом. Я никогда бы не поверила, что у хозяина «Белой цапли» может быть такое выражение лица — мертвое, опустошенное, утратившее все человеческие чувства.
— Знакомое место, — произнес он. — Вернее, люди оттуда.
Энцо заинтересованно посмотрел на ведьмака. Лука бросал стейки на ребристую сковороду с такой неприкрытой яростью, словно нарезал их из тел своих врагов.
— Был случай столкнуться? — полюбопытствовал Энцо. Лука горько усмехнулся и продемонстрировал свою руку с ожогом.
— Был, знаете ли.
Он, кажется, не хотел рассказывать — но когда заговорил, то каждое его слово было наполнено нескрываемой горечью и болью.
— Есть там один доктор. Марко Трончетти Пелегрини. Долговязый, рыжий, с первого взгляда — само обаяние. Он раньше жил здесь через квартал, на Малой Фруктовой. Особняк с кариатидами знаете? Вот это как раз его прежнее обиталище. Когда меня повели проверять огнем, он тут тоже был. Это ведь именно он и посоветовал — напомнил, что ведьмаков в прежние времена как раз так и проверяли.
Ощущение было таким, словно ледяная рука опустилась на мое горло. Зато голова вдруг сделалась ясной и свежей, словно я проспала всю ночь с открытым окном. Энцо смотрел на Луку с определенным сочувствием, и я понимала, что для него это уже очень много. Инквизитор Саброра не видел ничего предосудительного в том, чтобы пытать ведьмака, но Энцо это уже было не по душе.
И я этому обрадовалась. Искренне обрадовалась.
— Так вот, он напомнил народу, что со мной следует сделать, — Сандро снова завернул на кухню, сгрузил пустые тарелки и подхватил новые заказы. Слуга, который пришел с нами из дома Энцо, сейчас встал на мойку, и я отметила: нанять человека, который будет мыть посуду. Раньше Лука со всем справлялся сам, но теперь по счастью у него много гостей, и понадобится помощь. — Сразу же притащили факел, меня раздели, и бывший бургомистр принялся им водить по моей руке. Я тогда чуть не свихнулся от боли. Но знал — надо молчать, иначе все эти добрые люди сразу же превратят факел в костер. И я молчал. А доктор Пелегрини смотрел на меня так, словно я был крысой в лаборатории. Что-то записывал в книжечку — на него никто и внимания не обращал, все с меня глаз не сводили. Сандро, стейки малой прожарки!
— Бегу! — Сандро взял тарелки со стейками и салатами и доложил: — Все, кексы смели. Завтра надо двойную порцию, а то народ переживает, что им не хватает.
Я невольно улыбнулась. Мои счастливые черничные кексы нравились гостям — вот бы все проблемы и беды людские можно было решить за накрытым столом, с кексами и чаем… Когда-то мой дед, стряпая кроличье рагу, уверял: люди становятся сговорчивее, когда у них во рту что-то вкусное. Ах, дедушка, бедный мой дедушка — если бы все было так просто!
— Так вот, я уже потом понял, что все это было его опытом. Доктору Пелегрини надо было увидеть, как ведьмак реагирует на пытку. На большое количество боли. Ну и народ наш со всем своим удовольствием это ему показал, — Лука взял из миски новые стейки, заглянул в листок бумаги с заказом и отправил их на сковороду. — А еще ему было интересно, как я буду с этим справляться.
— И как ты справлялся? — спросил Энцо. Лука усмехнулся, пожал плечами.
— Как… Я в итоге упал. Сознания не терял. Не кричал. Это меня и спасло в итоге — облили ледяной водой из ведра, постановили, что я невиновен. Доктор Пелегрини был сама доброта — пришел в мою каморку на следующий день, принес мазь от ожогов. Самая обычная мазь, такие вон, в аптеке продаются. А еще он спросил, могу ли я сейчас колдовать. Хоть самую мелочь, мух от окна отогнать.
— А ты? — я смотрела на Луку и понимала, что готова расплакаться от тоски и обиды. Какие же мерзавцы! Готовы бросить свиньям беспомощную женщину, которая едва держится на ногах после тюрьмы. Пытали человека огнем, а потом с непринужденным видом шли в его кафе.
Да ведьмы ли тут главные негодяи? Или люди отлично справляются и без нас?
— Какое там! — горько рассмеялся Лука. — Я до ветру шел, держась за стенку. В общем, добрый доктор сделал очередные пометки в своей книжице и сказал: «Видимо, сильная боль блокирует тот участок мозга, в котором и таится ваша магия. Надпочечники выделяют адреналин, а он в свою очередь расправляется с маленькой дрянью у вас во лбу». Никогда этого не забуду.
Он прошел к раковине, тщательно вымыл руки и вновь взялся за салат с помидорами, кусочками сыра и креветками. С той острой заправкой, которую Лука готовил из оливкового масла, мягкой горчицы, лимонного сока и теврского соуса, салат получался пикантным, освежающим и бодрящим.
— Потом он как-то вдруг уехал, — продолжал Лука. — Я следил за ним. Не то что бы глаз не сводил… так, посматривал. Его дом какое-то время стоял пустой, потом там поселилась семья с Востока, но они быстро уехали. Сейчас там отделение Сельскохозяйственного банка. А доктор Пелегрини работает в «Убежище святой Магды», — он обернулся к нам и с бесконечным отчаянием произнес: — Я готов поставить голову, что это именно он работал с несчастной Чинцией. Сколько там таких ведьм, как считаете?
Энцо усмехнулся.
— Я бы еще спросил, сколько там инквизиторов, — с такой же горечью произнес он. — Мы ведь в определенном смысле делим один и тот же дар. Или проклятие — зависит, с какой стороны смотреть.
Лука хмыкнул.
— Это точно. Говорят, дьявол создал ведьм, а Господь вылепил инквизиторов, чтобы набрасывали на них узду, но глину они брали из одной ямы. Там есть ваши коллеги, я уверен.
