Затупок вошёл внутрь, и дверь снова стала монолитной.
С той стороны тут же раздался приглушенный возмущенный визг. Маленькая дверца снова открылась, и он вылез наружу. У него на морде появилось несвойственное ему довольное выражение.
— Вот видишь, всё работает, — сказал я. — А сейчас проверим сами.
Я подошёл к голему, и приказал ему открыть. На этот раз открылся полноценной проем двери, куда я смог пройти. Я завершил привязку, разрешив голему пропускать туда Анну и Волка. Пока хватит.
А меня ждут новые свершения.
* * *
На улице вовсю кипела работа. Кажется, на моём заказе, даже учитывая скидку, Смородины нехило так наварятся. Машины со стройматериалами и комплектующими подъезжали одна за другой. Бригады работали по двенадцать часов в день, пытаясь сэкономить мне немного денег, да и чего греха таить — освободить бригады для других заказов.
— Как там обстоят дела с вашей казармой? — спросил я Волка.
— Да всё отлично, — он странно посмотрел на меня.
Рядом тяжело вздохнула Анна — ещё одна моя головная боль. Старая казарма рода Галактионовых была построена на совесть. Стены, крыша — всё было в порядке. Нужно было сделать внутри косметический ремонт, поменять столярку, и кое-что из коммуникаций.
Странное дело, но осматривая свои усадьбу и строения, я понимал, что основатель Рода был очень близок ко мне по духу. Если он что-то делал, то делал это на совесть. Использовались, насколько я понимал, самые дорогие материалы из доступных, и не очень, имеющих астрономическую стоимость.
Просто разобрав усадьбу по частям, я мог бы заработать кучу денег, что хватило бы на обычные материалы, и еще неплохо так осталось. Но нет, это против моей натуры. И, кстати, именно благодаря этому все основные конструкции сохранились в идеальном состоянии. Виконт Смородин несколько раз благодарил моих неведомых родичей, что позаботился о своём потомке, то есть, обо мне. Так вот, Анна была сторонницей того, чтобы сделать легкую косметику — подвести отопление, освещение, воду. Ну, и поставить дешевую мебель, по минимуму. Удивительно, но в этом её поддержал даже Волк.
— Тебе же здесь самому жить, — удивился я.
На что получил весёлый смех моего лысого ветерана.
— Девяносто процентов жизни я провёл в таких условиях, о которых лучше не рассказывать. Для меня крыша над головой — уже роскошь! — засмеялся Потапов.
Рядом согласно кивнул Пуля, который, походу, многое прошёл со своим командиром.
Хотел бы я ему сейчас рассказать, в каких условиях приходилось жить мне, но, увы, не могу. Жизнь Охотника, можно было назвать, из грязи в князи. На заданиях мы могли спать на голых камнях, и жрать корешки. А когда возвращались, то снимали королевские покои, и нас обхаживала прислуга.
— Не-не, я так не согласен, — сказал я, и утвердил закупки и смету у Смородина, отчего у Анны чуть сердечный приступ не случился.
— У тебя казарма будет круче, чем самая лучшая гостиница в Иркутске! — возмущенно сказала девушка, увидев перечень.
— И что в этом плохого?
— Зачем им четырехметровая плазма в комнате отдыха?
— Ну, не знаю. Футбол, может, смотреть? — предположил я.
— А зачем две бани?
— Ну как… Помещение есть, они там были. Мы просто восстанавливаем.
— А простого душа не хватило бы?
— Не-а, не хватило, — покачал я головой. — И вообще, русская баня и финская сауна, как сказал бы твой уважаемый отец, — две большие разницы!
— А бассейн… Бассейн в сауне зачем корежить и углублять???
— Ну, началось… — пожал я плечами. — Мои предки были какими-то дурачками, либо они не пили. Это где это видано, чтобы бассейн в сауне был глубиной всего в полтора метра? А когда из парилки выбежишь, да еще и не очень трезвый, это что же — головой, и прямо в дно бассейна? Пускай метра три будет. Нормально!
Анна закатила глаза.
— И, вообще, подруга, — сказал я, — этот перечень не обсуждается. Если сможешь уменьшить цены, то флаг тебе в руки. Но основную спецификацию не трогай.
Анна вздохнула, но в глазах у неё сразу появились чертята, когда она посмотрела на виконта Смородина.
Я заранее улыбнулся. Похоже, скоро виконт пожалеет, что с нами связался. И да, пусть лучше Анна достаёт его, чем меня. В каких-то вещах Анна была упрямее Отморозка, хитрее Шнырьки, и яростнее Карамельки!
Так вот, сейчас казарма была уже, практически, отремонтирована. По крайней мере, жилые комнаты, рассчитанные на одного и двух человек. Опять же, Анна в качестве экономии предлагала поставить двухъярусные, а лучше трехъярусные кровати. Но я был против.
— Ты понимаешь, что человеку, который доверил мне свою судьбу, и который будет ответственен за наши жизни — будет очень сложно справиться со своим делом, не будучи хорошо отдохнувшим. Два человека — и так много. Я бы предпочел, чтобы у каждого была своя комната, — увидев, как Анна начинает багроветь, я быстро добавил. — Ладно, оставим по две.
В общем, жилой сектор был сделан. Возились как раз с бассейном, сауной и складскими помещениями. Кстати, стеллажи в оружейной нужно было просто почистить. Сделаны они были из того же дуба, что и дверь в подвале. Анна высказала, что это непозволительная роскошь, и в первый раз за всё это время ей возразил Волк. Он сказал, что оружие должно храниться в хорошем месте. Там, где сможет выдержать человек, не выдержит оружие. А это очень хорошее место. И вторая удивительная вещь — Анна с ним даже не спорила.
Сегодня к нам прибыла первая четвёрка, отобранных Волком будущих кандидатов в гвардейцы, которые находились недалеко от Иркутска.
Я, в очередной раз, понял, что Волку можно доверять. Переговорив с этими людьми, я решил, что они меня вполне устраивают, и даже больше.
У всех были свои истории. Трое из них были уже отставниками, и только один еще оставался на имперской службе, попав в немилость к командному составу. Имперский спецназ ценили, как очень хороших специалистов, и его не могли использовать, как «мясо». За это, какие бы отношения у руководства с подчиненными не было, последовала бы расплата. Даже в случае с Волком, если бы он просто набил или покалечил командира, его, скорее всего, оправдали после долгого разбирательства. Но вот гибель такого высокопоставленного офицера ему простить не могли. Так вот, тут было все наоборот — послать, как «мясо» не могли, а вот использовать в караульной службе — легко. Нигде не было сказано, что спецназ не должен стоять в дозоре. Понятно, что так его использовать мог только идиот, но всё же.
Это был поручик Павел Ким — невысокий крепкий кореец, со специализацией «рукопашник-диверсант». Не хотела его отпускать Империя, ох, как не хотела! Но кто ее будет спрашивать.
Павел, собственно, давно уже хотел уйти, но только нигде не мог найти подходящего предложения. А тут нарисовался Волк. Попасть в Родовую гвардию было мечтой любого простолюдина, вот только так просто туда не приглашали. Притом, что Ким был хорошим специалистом и мощным Одарённым, его не могли знать лично наниматели. А репутация, построенная руководством, была мягко сказать — так себе.
