Дальняя кабина выглядела сейчас, как поле боя. Длинный стол был разделён надвое. Слева и справа сидели мужчины, от которых веяло неприязнью друг к другу, как будто собрались два враждующих лагеря. Это могло бы быть так, если бы не один нюанс. Причём удивительно — слева сидели мужчины без родовых колец. Справа же были исключительно родовитые аристократы.
— Итак, вы все поняли? — человек, известный в Иркутске, как Иван Иванович Иванов, пристально посмотрел на благородных аристократов.
— Нам это не нравится, Король. Очень не нравится, — сказал один из аристократов.
— Это и не должно вам нравиться, виконт Аникеев, — оскалился Король. — Вы просто должны делать то, что я сказал.
— И ты готов вернуть нам весь компромат? И окончательно закрыть с нами вопрос только из-за одного барона, верно? — спросил второй аристо, помоложе.
— Да, правильно.
— В чём подвох, Иванов? — задал третий. — Пять Родов против одного мальчишки. Да, мы навели справки. Парень хорош. Но не перебор ли это?
— Какая вам разница? — нахмурился Король. — Мне нужны все вы. Условия вам известны. По выполнению задания ваши Роды будут абсолютно свободны от обязательств передо мной. Ещё раз напомню — единственное, но самое главное условие — усадьбу вы оставляете мне, и внутрь не входите. Подходит?
— Подходит, — кивнул один из аристо.
— Я всех спрашиваю! — повысил голос Король.
Лица аристократов перекосились от такого с ними обращения. Но Король сильно «держал их за яйца», поэтому, скривившись, они всё-таки подтвердили полученный приказ.
— Ну, вот и хорошо, — кивнул Иван Иванович. — А теперь можете быть свободны.
Аристо поднялись, и один за другим, направились к выходу. Король повернулся к оставшимся простолюдинам.
— Ты всё слышал, Алмаз?
— Да, всё!
— Проблем с законниками не будет?
— Я не знаю, — честно развёл руками авторитет, по кличке Алмаз. — Этот урод позвонил службистам. Такое ощущение, что он знал, кому звонить лично, ведь у меня и там были концы. В итоге, всё «мясо» у меня отобрали, а базу законсервировали. Если я и смогу вернуться назад, то это будет стоить мне огромных денег.
— Поэтому, ты ко мне и пришёл. Я даже где-то благодарен Галактионову, — усмехнулся Король. — А то ты всё считал себя таким умным и независимым.
Алмаз оскалился, но промолчал.
— Ладно-ладно, шучу! Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Напрягай всех, кого можешь. Деньги я тебе дам, — он пристально посмотрел на своего подельника. — В долг, разумеется. Если всё пройдёт успешно, часть долга я спишу. Остальную часть ты отработаешь. И да, пятьдесят процентов переходят мне!
— Король, ты обещал, что оставишь мой бизнес полностью мне!
— Времена изменились, Алмаз. И грех этим не воспользоваться. Либо так, либо никак.
— Ты поступаешь не по понятиям.
— Ещё одно слово, — нахмурился Иванов, — и ты пойдешь отсюда на хрен! Сделки не будет. Я справлюсь сам. А вот тебе, в лучшем случае, придётся бежать из Империи. В худшем, тебя пристрелят, как бешеную собаку. Ты это понимаешь?
Здоровенный мужик, больше размером Короля раза в полтора, поиграл желваками, покраснел от ярости, но согласно кивнул.
— Хорошо, принимается.
— Ну, вот и чудненько. Пускай аристо режут друг друга, а мы заберем себе все сливки. Теперь и вы можете быть свободны. Пельменей сегодня не будет. Ха-ха!
* * *
В усадьбе меня встретила встревоженная Анна.
— Саша, охрана доложила, что нас пасут!
— Кто это? — удивился я.
— Неизвестные люди. Особо близко не приближаются, но находятся в пределах видимости. Волк уже поехал разбираться. А вон и он.
«Ласточка», урча двигателями, ехала к усадьбе. На броне сидели мои новоявленные гвардейцы, которые прошли тест на пять с плюсом, с которыми тут же был подписан контракт. Согласно этому контракту, я даже взял на себя затраты по перемещению их немногочисленных пожитков в усадьбу.
Анна взялась за увольнение Кима. И тут выяснилась первая неожиданность. У двух из четырёх ребят были семьи и дети — редкое явление среди спецназовской среды, где неизвестно какое задание окажется последним. Но тем не менее. Когда с этим ко мне немного смущенно подошел Волк, я понял, что в казарме селить детей и женщин не получится. С другой стороны, они подписывали контракт со мной.
И тут вмешалась Анна.
— Что ты паришься. В Галактионовке много стоит брошенных домов. Да, и какая-никакая цивилизация там есть, магазины. И даже если снова вернётся старое количество людей, то и школу имперцы вернут. Вот только частично тебе придется датировать из собственного кармана.
— Дети — наше будущее! — улыбнулся я. — Так что я не против.
Повернувшись к Волку, я спросил.
— Понял?
— Понял.
— Анна, свяжись с Аркадием, пускай расселит ребят.
В общем, сейчас «Ласточка» притормозила рядом. Волк спрыгнул с брони, стянув аккуратно двух мужичков, одетых, как обычные селяне. По виду они были обычными простолюдинами.
— Кто такие? — спросил я у них.
— Грибники мы, Ваше Благородие! — ответил один из них.
Это была первая нестыковка — несмотря на их показное выражение, я увидел, что они абсолютно не боялись, что показывало, что они имеют определенную власть в своих кругах, и общение с аристо для них нормальное явление. Обычные селяне, особенно в глубинке, сразу трясутся при виде аристократов.
— И как были экипированы эти грибники? — повернулся я к Волку.
— Когда мы подъехали, при них уже ничего не было. Ребята там до сих пор ищут.
— Не нужно ничего искать, — ответил я Волку. — Посмотри у себя в багажнике.
Бровь Волка изумленно дёрнулась, но он тут же взял себя в руки, вспомнив, с кем имеет дело.
Открыв багажник, он увидел там два видеорегистратора и бинокли, которые Шнырька, по моей просьбе, откопал из-под палых листьев.
— Это что такое, грибники?
Тут лицо у одного из них дернулось. Видимо, они не ожидали такой оперативной работы.
— Ну, фото природы…
— Сука, фото природы! — заржал Волк, и дал тому подзатыльник. — Ничего умнее придумать не мог?
— Анна, — спросил я у стоящей рядом моей ходячей энциклопедии. — А грибы на моей земле собирать можно?
— Грибы собирать можно. Рыбачить на берегу тоже можно. А вот охотиться нельзя, только с твоего разрешения, — тут же доложила мне Анна.
— А снимать усадьбу, и собирать сведения непонятно для кого — можно?
Анна хищно улыбнулась. Кажется, я на неё плохо влияю.
