– Мы надеялись застать барона Галактионова, – осторожно начал прощупывать почву Фёдор.
– Он сейчас находится на задании Империи. Вы же прекрасно видели мои полномочия, так зачем к этому возвращаться? – пожала плечами девушка.
Граф скривился, разговор не заладился. Контакт с этой молодой, но очень самоуверенной девушкой, никак не налаживался.
– У вас красивый и очень необычный дом, – попробовал граф еще раз. – К примеру, двери в ваш кабинет – из чего они сделаны? Я никогда не видел такого камня.
Анна усмехнулась, и покачала головой.
– Так… Случайно достались. В качестве бонуса по акции «Купи один товар – и получи в подарок еще… гхм… сто тридцать три…»
– А еще, при всём уважении, госпожа Голдсмит, но для такого большого землевладения у вас слишком мало сил. Усадьба находится далеко от Иркутска, земли вокруг дикие, нужно быть предусмотрительнее, – граф хотел быть полезным и подружиться, чтобы получить лучшие условия. Фёдор Канарейкин был хорош собой, силён и богат. А еще не женат. И именно его старшие братья всегда посылали на переговоры с женщинами, которых он сразу валил с ног своей харизмой.
Вот только тут пошло что-то не так.
Анна задумчиво встала из-за стола и подошла к огромному окну, выглянув наружу. Канарейкины хотели пустить пыль в глаза, и приехали аж на четырёх машинах. Два «Тигра» привезли переговорщиков, а еще два полугражданских БТРа «Корнет» сопровождали важных господ.
Сейчас около машин стояло два десятка гвардейцев, с гербом Канарейкиных, экипированных так, как будто они собрались на небольшую победоносную войну. На пороге усадьбы стоял Вася Астапов и Виталик Зыкин, расслабленно подпирая стену, и о чем-то весело переговариваясь, разглядывая серьезных и пафосных гостей. Волк с основной массой гвардейцев был на задании – Гриша Астахов «забронировал» белый Разлом, и сопровождал ребят в рейде.
С удивлением гости увидели, как с кряхтением из-под стола вылез очень крупный и очень недовольный медоед, потопал за девушкой, и потёрся об ее ногу, требуя к себе внимание. Девушка протянула руку, почесала животину за ухом, и вернулась за стол, ничего не ответив.
Тут в проходе появился странный мужчина в ярком наряде и шляпе с большим пером.
– Моё почтение, господа! Кому был нужен сахар?
– Бурбулис? – удивилась Анна. – Тебе делать нечего?
– О прекрасная Анна, с моей стороны это было нетрудно, я как раз шел наверх, когда встретился с Евдокией Никитичной.
– Мне пожалуйста! – поднял руку помощник, что заказал кофе.
– Мне же не показалось? – приподнял бровь Бурбулис. – Уважаемые господа усомнились в том, что вас, госпожа Анна, хорошо охраняют?
– Точно! – хмыкнула Анна.
Бурбулис широко и доброжелательно улыбнулся.
– Ваш сколько сахара, господин хороший?
– Два, пожалуйста, – гости офигевали, но держались.
Бурбулис аккуратно щипчиками взял два кусочка и внезапно подкинул их в воздух. Никто из гостей не успел ничего понять и разглядеть, как два кубика сахара мгновенно, прямо в воздухе, превратились в сахарный песок с помощью клинка Мастера, что аккуратно осыпался в кружку помощника.
А франт уже с улыбкой протягивал серебряную ложечку, держа во второй руке полную сахарницу. Меч его был уже в ножнах.
Воцарилось молчание. Гости по-достоинству оценили мастерство франта.
– А вы простите, кто? – с глубоким уважением осведомился Канарейкин. – Я объездил мир, видел Мастеров Меча из Японии, но ЭТО НЕЧТО!
Франт довольно ухмыльнулся и расправил плечи, набрав побольше воздуха в свои лёгкие.
– Я Бурбулис Сорок Четвертый…
– Бурбулис! – строго прервала его Анна.
Великий воин тут же смутился, замолкнув.
– А я что? Я у друга гощу.
– У друга?
– Ну да! Благородный барон Галактионов – мой лучший друг. И единственный, да! А еще я ему жизнью обязан.
– Бурбулис! – снова недовольно сказала Анна.
– Да-да! Оставляю вас одних. Но если что, вы знаете, где меня найти.
Насвистывая какую-то мелодию, франт пошел на выход и, переступив порог, громко произнес.
– Сим-сим, закройся!
На глазах, всё ещё офигевших гостей дверь сама захлопнулась, когда две створки быстро вышли из стены, не оставив ни единой щели посередине. И произошло это с каким-то странным звуком, подозрительно похожим на рык твари.
– Ну что, господа, давайте уже к делу! Итак, каково ваше предложение?
Фёдор Канарейкин, непоследний человек в округе, почувствовал себя очень некомфортно под насмешливым взглядом этой молодой стильной девушки, сидя в старинном кресле в странном доме, стоящим на очень необычной земле.
* * *
И тут началось.
С завываниями, как дикие звери, все эта темнокожая братия бросилась на штурм. Окна в моём номере взорвались тысячью осколков с таким грохотом, что у меня внезапно заложило уши.
Невольно я вспомнил танк, который французы пригнали для торжественной встречи меня, любимого, из Разлома в Коронате. Хорошо, что таких машин у нападавших не было.
У них, как ранее показал Шнырька, с оружием была полная беда. Я так понял, что они местные. И живут под гнётом колонизаторов из Франции. А французы не полные идиоты, чтобы вооружать потенциальных революционеров, скидывая им всякий ненужный шлак «на отстань».
Зато их было много. Очень много. И среди них были Одарённые. В окно мне закинули что-то вроде огненного шара, слабенького, но тем не менее его хватило, чтобы в комнате начался пожар.
Шнырька показывал, что Одарённые у местных жителей были поголовно шаманами, которые сейчас били в бубны и барабаны, и восторженно плясали неподалёку, заряжая своих воинов свирепостью, и швыряя в мою сторону всякой гадостью.
Не хотел я их убивать. Ох, как не хотел. Опасности они для меня никакой не представляли, а помереть во имя чего? И, кстати, интересно, что им пообещали?
Напитав доспех силой, я швырнул заклинание в сторону входной двери, которая как раз открывалась, пропуская внутрь незадачливых убийц. Мой огненный шар, по моим старым критериям, был не ахти, но по сравнению с произведениями местных Одарённых – довольно таки силён.
Дверь выломало из косяков, зашибло тех нападавших, что кучковались за ней, и все они, большим клубком, пересчитывая ребра и ломая кости, покатились вниз по лестнице.
Но на их место уже шли новые толпы, в комнате становилось жарко в буквальном смысле этого слова, и я рыбкой выпрыгнул в окно.
Пролетев три этажа, я неловко плюхнулся в бассейн. Вынырнув, я посмотрел снизу вверх на что-то лепечущих преследователей, которые секунду посовещались, и посыпались, как спелые груши, за мной.
