1. Добыча сорвалась с крючка
Преодолев серпантин живописных улочек Монмартра, миновав позолоченный солнцем виноградник и несколько каменных часовен, изучив витрины сотни маленьких магазинчиков, кабаре и булочных, я добралась до знаменитой площади художников, заполненной толпой туристов.
В просвете между старинных зданий на голубом фоне парил белым облаком купол Сакре-Кёр. Базилика сияла на вершине холма, как бесценное сокровище, манила к себе. Но там я уже была, и не раз. Сейчас меня больше интересовала возможность где-нибудь отдохнуть, прежде чем отвалятся мои измученные конечности. А также я бы не отказалась от чашки кофе и бокала вина.
Найдя местечко в уличном кафе под красным навесом, я устроилась за столом и сделала заказ. Столик был на четверых, рядом, едва не касаясь меня локтем, сидел бородатый парень с татуированными руками и шеей, напротив — ещё один такой же, с бритыми висками и хвостом на макушке. Они тараторили на французском, перебивая друг друга, и умолкли лишь на секунду, чтобы приветливо мне улыбнуться. Плетёный стул заскрипел и упёрся спинкой в соседний, когда я попыталась сесть поудобнее и закинуть ногу на ногу, — тут было очень тесно. Официант расстелил передо мной белоснежную салфетку, и это было не лишним, так как красная скатерть утратила девственность ещё в прошлом веке.
Площадь, обрамлённая по периметру маленькими кафе и галереями, являлась вотчиной художников. Под кронами деревьев и под огромными зонтами, на треногах, планшетах, подставках были выставлены картины. Туманные акварели и броские офорты, карикатуры и пейзажи, подражание и находки, китч и гениальность соседствовали друг с другом.
Сделав первый глоток вина, я замерла, прислушиваясь, как внутри разливается тепло. И вот, посреди шумного Монмартра, в плотном вареве людских тел, в полифоническом разноязычном гомоне меня настигло умиротворение. Это был краткий, но волшебный миг, когда чувствуешь себя песчинкой, подхваченной бескрайним океаном времени, и спокойно отдаёшься во власть течению — без мыслей, суеты и надежд…
Чудесное мгновение!
А потом вновь нахлынули мысли — и их было больше, чем туристов на Монмартре в этот тёплый и ясный день уходящего лета…
Татуированные парни покинули пост, а на освободившееся место тут же ринулись новые клиенты. Один из них — высокий мужчина лет сорока — жестом поинтересовался, можно ли сесть напротив меня.
Я не возражала, так как выглядел незнакомец весьма привлекательно.
И даже слишком!
Надо же, какой красавчик!
Официант вклинился между нами, завис над столом, как бомбардировщик, скидывая сверху салфетки, приборы, бокалы. Мужчина расположился напротив и достал откуда-то книгу в мягкой обложке. Он что-то спросил у меня по-французски.
— Ни слова не поняла, — улыбнулась я. — Говорите по-китайски. В крайнем случае, по-английски.
— Вы знаете китайский? — изумился мужчина.
— Вы говорите по-русски! — удивилась я в ответ.
— О, совсем немного! Даже хуже, чем по-английски или по-итальянски. А про китайский и думать страшно. Неужели вы им владеете?
— Приходится. Работаю с Китаем. Но постойте, вы отлично знаете русский!
— Вовсе нет, вы мне льстите… э-э, — он замялся, ожидая, что я подскажу своё имя.
— Елена!
— Очень приятно! Чудесное имя. А я — Борис.
— Мне тоже очень приятно, — искренне ответила я.
Наше общение только началось, а я уже что-то читала в глазах этого элегантного француза. Он смотрел на меня так, словно раскрывал объятия, словно знал обо мне что-то хорошее и приятное…
— Это не ваше? — Борис вновь показал мне книгу. — Она лежала здесь, на стуле.
— Нет.
— Значит, кто-то оставил.
Несколько мгновений мы внимательно изучали обложку, потом Борис открыл книгу. Я смотрела на его руки. У моего нового знакомого были красивые длинные пальцы — это сразу же навеяло воспоминание о руках другого мужчины, оставленного далеко в России. У того, другого, по фамилии Константинов, руки вовсе нельзя было назвать красивыми. Скорее, это были кувалды…
Книга в дешёвой обложке дарила бездну возможностей для продолжения разговора. Имя автора ни о чём не говорило. Какая-то Сьюзен Кросс. Название — если перевести с английского — «Наука ненависти».
Да уж, весело.
Кто же так обидел бедную Сьюзен, что она накатала о своём горе целый роман?
— Наверное, не очень-то интересная книжонка, раз её тут бросили, — предположила я.
— Где же мой заказ? Гарсон не торопится… А я думаю — наоборот, интересная. Затем и оставили, чтобы кто-то взял и прочитал. Иначе — отправили бы прямиком в мусорный бак.
Я вновь окинула собеседника быстрым взглядом.
Одет он был прекрасно — дорогая чёрная рубашка и отличный тёмно-серый костюм. У Бориса была короткая и густая шевелюра, а изогнутые брови съезжались к переносице, разделённые глубокой вертикальной морщинкой. Карие глаза золотились улыбкой и иронией. Твёрдые очертания нижней челюсти навевали мысль о том, что этот мужчина своего не упустит. Подбородок с ямочкой претендовал на звание «волевого»…
Я опять констатировала, что мой новый знакомый совершенно неотразим. Сердце почему-то билось неровно, и это очень меня удивляло, ведь мой возраст, матримониальный статус и жизненная позиция в отношении противоположного пола исключали возможность тахикардии в любом случае — даже если бы в кафе со мной заговорил Брэд Питт или Джордж Клуни. Но Борису каким-то загадочным образом удалось меня взволновать. Против моей воли…
А француз тем временем изучал меня так же придирчиво. Я усмехнулась и надменно повела плечами: пожалуйста, смотрите, наслаждайтесь. Не сомневаюсь, что великолепна.
Да, моё самомнение можно использовать в качестве горноспасательного оборудования — настолько оно прочное и неубиваемое.
Официант, наконец, доставил заказанный Борисом кофе. Я бесцеремонно ухватила парня за локоть и указала на пустую чашку, требуя повторить. Мой эспрессо появился на столе буквально через минуту.
— Хорошо, наверное, быть обворожительной блондинкой, — улыбнулся Борис. — Вон, как он прыгает вокруг вас. А туристы всё жалуются, что французы их не любят. Негостеприимны, высокомерны и пренебрежительны.
— Не позавидую тому человеку, который вздумает обращаться со мной высокомерно и пренебрежительно, — пожала я плечами. — Могу перегрызть сонную артерию.
— Звучит устрашающе. А выглядите настоящим ангелом.
Знал бы он!
Это всё маскировка.
Я поправила золотистую чёлку, недавно обретённую и уже собравшую немыслимое количество комплиментов.
