— Занесло же тебя!
— Тут холодно и сыро! — пожаловался любимый. — Я замёрз. Как пингвин.
— О-о, милый… — сочувственно протянула я, понимая, что мужчина устал и нуждается в моей поддержке. Но не удержалась и авторитетно добавила:
— Кстати, пингвины не мёрзнут. У них внушительная жировая прослойка. Как у слонов.
Часто думаю о том, как же Константинову со мной повезло. Я не только ласковая и внимательная, но и безумно образованная.
— У слонов? — растерялся Константинов. — Хм… Ладно. Надеюсь, это последняя командировка, умотался я. Однако ты мне зубы не заговаривай! Ведь я звонил, чтобы поговорить о твоём поведении!
— Жаль, а я надеялась, что мы поговорим о сексе. Или даже о любви.
— Ленка, — снова возмутился Константинов. — Хватит увиливать. Итак, о твоём поведении…
— Да, хорошо! Мне и самой интересно! Что же я натворила?
Сама знаю — что.
Я слишком много думала о Борисе, об этом красавце-парижанине. Как же о нём не думать, если он постоянно от меня ускользает? Почему-то кажется, мы обязательно с ним встретимся ещё раз. И я прокручиваю в голове нашу будущую встречу, составляю блистательный остроумный диалог…
Зачем?
Наверное, Володя прочитал мои мысли — и даже тысячи километров, разделяющих Хабаровск и Париж, ему не помеха. Прочитал — и задохнулся от ревности.
Вот она — сила любви!
— Сейчас расскажу. Сюда я взял с собой Василия Петровича, помнишь его? Так вот, за два дня жена позвонила Васе пять раз и прислала двадцать шесть эсэмэсок.
— Боже! Как он её до сих пор не придушил?
— А сколько раз мне позвонила ты? — неприятно поинтересовался Константинов. — За последние четыре дня?
— Э-э, сейчас-сейчас… Значит, так…
— А сколько прислала эсэмэсок?
— Эсэмэсок? Так, сколько же… Сейчас я…
— Не напрягайся, — отрезал Володя. — Ни одной! И ни одного звонка!
— Правда, что ли? И ты серьёзно из-за этого переживаешь?
— Представь себе!
Как трогательно! Мой Константинов — бритый череп, бандитская рожа, квадратные плечи — горько страдает в дальневосточной глуши из-за того, что не получил ни одного сообщения от любимой.
— Просто не хотела отрывать тебя от работы! Я же знаю, как ты всегда занят.
— Оправдывайся теперь, — обиженно буркнул Володька.
— Давай, я прямо сейчас отправлю тебе тридцать эсэмэсок, и у тебя будет на четыре штуки больше, чем у Василия Петровича!
— Всё, поезд ушёл. Раньше надо было суетиться, — глухо пробубнил милый друг.
— Ну, Володечка, — прогундела я в трубку. — Прости! Я раскаиваюсь, честное пионерское! Ой, у меня тут три звонка на линии, нужно срочно ответить, давай, не обижайся! Пока!
***
Ответив на срочные звонки, я вернулась к письму Кати-Умницы и ещё раз его перечитала:
«Здравствуйте, Елена! Да, я знаю от Насти, что вы её начальница. Хочу объяснить. Тут какое-то недоразумение. Не знаю, что вам сказала Настя, но я никогда не собиралась в ваш город в командировку. Это ошибка. Я вообще не езжу ни в какие командировки. Не понимаю, почему Настя так сказала. Это странно. Лучше вы сами у неё спросите. До свидания! Катя».
Проспект, подёрнутый голубой дымкой, волновался передо мной, упираясь в монументальную и торжественную Триумфальную арку. Мой взгляд рассеянно скользил по прохожим и нарядным витринам знаменитых магазинов. Словно стая чаек, возбуждённо перекрикиваясь, пронеслась мимо группа китайцев в одинаковых белых ветровках — я успела уловить несколько фраз…
Кто из девушек меня обманывает?
Если Катя-Умница вовсе не собиралась приезжать в наш город, зачем же Настя провела всю ночь с мытой шеей у накрытого стола, мечтая о встрече? Или моя подруга всю эту историю с приездом виртуальной подружки просто выдумала? Звучит, действительно, как неумело состряпанная сказочка.
Какой смысл Кате-Умнице меня обманывать? Не знаю.
***
Так как Володечка, к сожалению, не пообещал подъехать из Хабаровска в Париж для крушения мебели в очередном отеле, то задерживаться в городе не имело смысла.
В аэропорту Руасси в ожидании рейса я решила поискать в интернете информацию о братьях Бриссонах — Леонаре и Жильбере. Почему-то не верилось, что Леонар не мог оставить в наследство своей красавице-жене нечто более вразумительное, нежели покосившуюся хибарку.
Ладно, ладно, он оставил не хибарку, а дом в Нормандии. Но полуразрушенный и с долгами! Это не наследство, а насмешка или даже издевательство. Если только не месть. Однако Настя утверждала, что Леонар души не чаял в её блистательной тётушке…
Во-первых, Настиным словам теперь грош цена.
Во-вторых, возможно, Леонар таким образом дал понять Изабель, что она была не права, когда каждый месяц сбегала от него из Франции на родину и развлекалась там с подружками, пока он страдал от боли и одиночества в компании капельниц и кислородной маски.
В-третьих, возможно, Леонар действительно обожал свою русскую жену, но кроме заплесневевшего нормандского домика ему было нечего ей оставить (это версия нашей безумно компетентной юристки Светы).
В-четвёртых, никто не знает, но вдруг в стене дома замурован клад?
…Через десять минут у меня возникло ещё двадцать шесть различных вариантов, и я окончательно в них запуталась. Наверное, взявшись изучать китайский язык, я заставила свой мозг создавать новые нейронные связи. Из-за чего теперь и страдаю. Так как даже для уравнения «1 + х = 2» я готова предложить не менее восьми правильных ответов.
Психиатры, вероятно, называют это шизофренией.
…За последний месяц главный аэропорт Франции стал для меня родным домом. Удобное кресло, ноутбук, пузатая бутылка оранжины — итак, займёмся виртуальными поисками.
Через десять минут бесплодных попыток я поняла, что уточнить род занятий братьев Бриссонов будет нелегко, так как фамилия оказалась довольно распространённой, а её владельцы отличались предприимчивостью. Например, интернет упорно подкидывал мне сведения о семейном коньячном доме Brisson, изготавливающем коньяк из винограда Фин Буа. Коньяк обладал ароматом персика, древесины и яблока.
Какой букет!
Но вряд ли Леонар производил коньяк. Иначе, мы давно бы попробовали этот продукт. Не сомневаюсь, Изабель — с её праздничным характером и страстью к внешним эффектам — обязательно вручила бы мне (или передала через Настю) пару бутылочек с собственного виноградника, чтобы похвастаться. Или даже целый ящик.
После коньячного дома я обнаружила крупную компанию (сфера деятельности — строительство и грузоперевозки). Во главе Совета директоров тоже стоял человек с фамилией Бриссон. Но не Леонар, а Гийом.
