Так.
Ситуация начинает проясняться.
Наверное, в тот момент, когда звонил Константинов, я была уже хорошая, иначе ни за что не перепутала бы криозамораживатели с бронхофиброскопами.
— А потом ты выключила телефон.
— Это был твой коньяк. Подарила директору бутылку в качестве компенсации морального ущерба.
— А он предложил выпить на брудершафт, — ревниво заметил Константинов.
— Да боже упаси!
А как я вернулась домой?
Неужели вела машину в невменяемом состоянии?
— А как ты вернулась домой? — спросил Володя. — Надеюсь, ты не вела машину в невменяемом состоянии?
Ох!
От Константинова тоже надо срочно отделаться, потому что я не знаю, как отвечать на все его вопросы.
После того, как я тридцать раз поцеловала трубку, доказывая милому другу, как сильно я его люблю, позвонил… директор клиники, Андрей Борисович.
— Ленусик, — многообещающе начал он, а я едва не сползла с кровати от изумления.
Ленусик?! Вот так он теперь меня называет?!
Что же мы с ним натворили?
— Ты в порядке?
Мы уже на «ты»?!!
— Ленусик, вчера я попросил водителя тебя доставить. Всё нормально?
— А где моя машина?
— Во дворе у тебя припаркована, Сергей мне отчитался.
— Я что-то плохо соображаю. Андрей Борисович, это нас с одной бутылки так развезло?
— Теперь уже просто Андрей, — скромно поправил директор.
Теперь уже?!
Господи.
— И не с одной, а с двух. Ты ходила за добавкой. У тебя в багажнике запасы, как у белочки, — с нежностью ответил Андрей Борисович. — Ленусик, а когда мы снова увидимся?
Так, и от этого абонента тоже надо срочно отделаться!
…А потом позвонила Натка. Вот кто не пристаёт ко мне с дурацкими вопросами и не портит нервы, а только радует хорошей учёбой и отличным поведением: любимая доченька.
— Мама, — проныла Натка, — ну, где же ты? Я тебе звоню, а ты не отвечаешь. И в скайпе тебя нет, и вообще нигде. А у меня тут такое! Такое!
— Что? — похолодела я, окончательно приходя в сознание. — Наточка, что случилось?
— Миша попал под машину.
— О, боже!
Неужели он улетел с дороги, как Изабель, и лежал в кустах с вывернутыми суставами и раздробленными костями?
— Миша! Под машину?!
— Да. И он так рассердился, что едва не прибил водителя. А если бы лежал тихо и не размахивал кулаками, то мы бы сбарабанили кучу денег в качестве компенсации. Вместо этого пришлось уговаривать водителя не жаловаться полиции на Мишу, но всё равно всех забрали в комиссариат, а потом Мишу увезли в больницу. Он весь в ссадинах и бинтах теперь. Мы так распсиховались из-за этого происшествия, что забыли выключить воду в ванной и затопили соседей. Совсем немного, но воплей было! Хозяйка выгнала нас из квартиры, но мы должны оплатить ремонт. Хотя, я не сомневаюсь, у них всё застраховано. Я отдала все деньги, которые ты прислала на октябрь, Миша отдал всю зарплату, и теперь нам не на что снять новую квартиру, да и на жизнь ничего не осталось. Жан-Поль ищет нам что-то недорогое. И всё это случилось вчера. В общем, ты не могла бы прислать денег?
— О, милая… — облегчённо выдохнула я. — Конечно!
Я и говорю, только дочка меня не расстраивает. Пока я лежала в отключке после пьянки, ребёнок самостоятельно разобрался и с ДТП, и с полицией, и с нервными соседями. Она даже напрягла Жан-Поля, чтобы подыскал им новое жильё.
Умница моя!
— Прямо сейчас переведу тебе на карточку.
— Ты не сердишься?
— Я так рада, что с Мишей всё обошлось.
— О, да. Пытаться сбить его машиной — всё равно, что атаковать фонарный столб. Машина всмятку. Он помял капот и разбил лобовое стекло. А потом вытащил из-за руля бедного француза и едва не сделал из него отбивную.
— Молодец! Уважаю. Я бы тоже так поступила!
— Мама! — укоризненно воскликнул ребёнок.
— Передай Мише огромный привет. Мне приехать?
— Не беспокойся, у тебя же работа. Всё нормально. Главное — поскорее переведи нам побольше евро.
Внезапно мне стало грустно. Дочка стала совсем самостоятельной и взрослой: теперь ей от меня нужны только деньги.
…Когда я переводила через интернет матпомощь для пострадавших, позвонил мой новый перспективный заказчик.
— Елена Владимировна, — обиженно заявил он в трубку, — мы подписали с вами контракт на партию японских оптоволоконных бронхофиброскопов. Сегодня утром они должны были поступить.
— И?
— Их не привезли!
— Не может быть!
— Вот именно, Елена Владимировна! И где же они?
Хороший вопрос.
Не подарила ли я их по пьянке Андрею Борисовичу?
Сколько раз я уже зарекалась пить! Давно подозревала, что отношусь к категории лиц, которым алкоголь противопоказан в принципе. Да, такие люди существуют, хотя «узок их круг, и страшно далеки они от народа»… Но как же заниматься бизнесом в таком случае? Приходится буквально жертвовать собой.
И снова звонок.
— Да!
— Давно подозревал, что ты относишься к категории лиц, которым алкоголь противопоказан в принципе, — хмуро пробормотал в трубку Константинов.
Я представила вертикальную морщинку на его лбу между бровями и мрачный огонь в глазах, и моё сердце растаяло от любви.
— Володечка, я ничего не натворила, — поклялась я. — А ты, собственно, откуда звонишь?
Явно не из Екатеринбурга или Москвы — давно бы уже примчался.
— Из Бангкока.
— Не надо прикалываться! Уж в Таиланде-то тебе совсем делать нечего!
— Нечего. Но пришлось прошвырнуться вслед за одним нужным человечком, чтобы контракт подписать. Типа, за компанию. Ты понимаешь.
А! Понимаю.
Вчера я развивала бизнес в кабинете у Андрея Борисовича. И Константинов занимался тем же, но только в Бангкоке. Это круто. Не спорю, Володька гораздо круче, у него холдинг. Да и вообще, он мужчина, а я блондинка.
— Василий Петрович с тобой?
— Да.
Представляю, что творится с Васиной женой! Муж уехал не куда-нибудь, а в Таиланд, где симпатичные и безотказные тайки предлагаются всем бизнесменам в качестве десерта.
— И какой счёт?
— Семнадцать звонков и сто тридцать три эсэмэски за два дня, — вздохнул Володя. — Работать невозможно.
