— Но я действительно сюда мотаюсь на работу!
— А я тут должна за всех отдуваться одна. Тогда наделила бы меня полномочиями, раз так часто уезжаешь.
Я удивлённо подняла брови: это что за новости?
— Сегодня бухгалтер звонила, ей срочно понадобилась твоя подпись. А тебя нет, — объяснила Настя суть своих посягательств на императорский трон. — Сделала бы меня своим и. о. Чтобы я могла подписывать документы.
— А ты не облезешь, ангел мой?
Надо же, что придумала!
Мало того, что укокошила Изабель, ей ещё и документы подписывать хочется. Да ни за что на свете! Два года назад я уже позволила одной красотке ставить подпись вместо меня. В результате потеряла бизнес.
— Лучше расскажи мне о твоём родственнике Валерии Валкевиче.
Настал черёд Насти удивляться. Она захлопала глазами, её взгляд испуганно забегал.
— А что? Почему ты спрашиваешь?
— Мне покоя не даёт твой рассказ о нём. Тут что-то нечисто. Кстати, если ты откажешься от наследства, оставленного тебе Изабель, — а это квартира, машина и домик в Нормандии — то на имущество могут претендовать другие родственники.
— От квартиры и машины я ни за что не откажусь! — воскликнула Настя.
— Насколько я помню, наследство нельзя принять частично. Или ты принимаешь всё полностью, или уступаешь место следующему наследнику. Ты же сама это прекрасно знаешь, поэтому и боялась, как бы не всплыл какой-нибудь невыплаченный Изабель кредит.
— Да. Вот такая фигня. Мне не нужен дом с пробитой крышей и не нужны кредиты Изабель — если они существуют. Но я мечтаю сохранить за собой право жить в квартире и ездить на «тойоте».
— Это далеко не фигня. Так можно и на улице остаться.
— Но дядь Валера точно не сможет заявить свои права на наследство, так как он погиб. Я же рассказывала. Его нет в живых, ты разве не помнишь? Его убили в сентябре прошлого года, когда он поехал показывать покупателям свой джип. Ударили по голове, а машину забрали. Преступников так и не нашли. Мне очень жаль Валеру, хотя во взрослом возрасте мы с ним даже и не встречались. Но всё же родственник. А теперь у меня вообще никого не осталось…
Настя скуксилась, шмыгнула носом.
— Вот. Не понимаю, зачем он тебе. Он даже погиб ещё до того, как умер Леонар Бриссон и завещал Изабель нормандский домик. И до того, как погибла моя милая Изабель и оставила мне квартиру и машину…
— И детей у твоего двоюродного дядьки не было.
— Нет… Кстати, а я на тебя обиделась! — вдруг выпалила Настя.
Я обалдела от подобной наглости. Она на меня обиделась! За что? Тётушку пришила, мороженое в офисе в наглую трескает — ещё и чем-то недовольна!
— Чем же я тебя обидела?
— Катя-Умница мне прислала письмо!
— Вот это новость! Поздравляю.
— Катя закрыла дневник из-за тебя! Ты завела на нашем сайте фальшивый аккаунт, чтобы отправить Кате сообщение! И наехала на неё в своей обычной манере, как ты умеешь. Накинулась с бензопилой!
— Она тебе так написала?
— Да. Ну, почти.
— И я настолько травмировала её нежную психику, что она тут же ушла в подполье?
— Вот именно! Из-за тебя.
— Удивительно. Какая тонкая нервная организация у девушки. Вроде бы я отправила ей очень вежливое письмо. Всего-то спросила, какого хре… почему она не прилетела к нам десятого апреля, как обещала.
— Ты в курсе, почему она не прилетела. Я тебе говорила. И незачем было опять её об этом спрашивать.
— А знаешь, что она мне ответила?
— Она тебе ответила? — удивилась Настя.
— Да. Почти сразу же. Тоже прислала письмо. А в нём заявила, что к нам в город она не собиралась, так как её работа не связана с командировками. И вся эта история — чистой воды обман. Твой вымысел.
Настя ошарашенно уставилась на меня с экрана.
— Обман? Вымысел? — пролепетала она.
— Что-то в этом роде. Я дословно не помню уже.
— Не может быть!
— Хорошо, сейчас скину тебе её ответ, сама прочитаешь. Только, пожалуйста, не затевай с Катей игру в глухой телефон. Если ты сейчас передашь ей наш разговор, она ответит, что я тебе вешаю лапшу на уши и сама сочинила это письмо. И так до бесконечности. Не хочу, чтобы эта выдра вклинивалась в наши отношения.
Хотя о чём это я?
Наши отношения с Настей должны были закончиться сразу же после того, как она переехала машиной свою тётушку.
Если бы я только знала!
— Она не выдра! Она моя подруга, — обиделась Настя. — Мы дружим полтора года.
— Вы даже ни разу не виделись! Но если тебя это так волнует, давай я перед ней извинюсь.
— Ты?! Извинишься?!
Моё предложение шокировало Настю гораздо больше, чем обвинение во лжи, выдвинутое Катей-Умницей в её адрес. Оно и понятно. Проще заставить депутатов Госдумы ездить на «ладах-калинах», чем меня — признать свою вину.
— Давай, я ей напишу: Катя, возвращайтесь на сайт, живите спокойно, я больше никогда не буду писать вам писем.
Много чести.
— Но почему же она сказала, что не собиралась к нам приезжать? Мы ведь договаривались! Мы обсуждали её поездку! Я готовилась, ждала! — воскликнула Настя. — Торт приготовила лимонный на сахарозаменителе! Та ещё гадость, между прочим!
Всё-таки, она отличная актриса. Настолько вошла в роль, что сама верит в свою ложь. Но в чём её слабая сторона — Настю легко поймать врасплох, она не может без подготовки. Например, когда я прямо спросила, не вела ли она анонимный сетевой дневник, её глазки забегали из стороны в сторону с бешеной скоростью!
— А можно я сегодня уйду пораньше? — закинула удочку преступница. — Планирую снова на тренировку.
— Никаких пораньше! — возмутилась я. — Что-то ты Настя совсем распоясалась! Тебя оставили на хозяйстве, ты должна быть деловой и ответственной.
— Я безумно деловая, — вздохнула Настя. — Подготовила сегодня уже три коммерческих предложения. Но! Пятница, конец рабочего дня. Вредная начальница отирается где-то в районе Эйфелевой башни. Грех не смыться из офиса.
— Только попробуй! Я проверю.
***
Теперь каждый разговор с Настей вызывает бурю эмоций. Мне всё никак не удаётся сопоставить то, что я вижу, с тем, что я знаю. А вижу я перед собой привычную картинку — мою симпатичную подругу, милую и безобидную.
И это она — убийца?
Не может быть. Всё кем-то подстроено, её оклеветали… Вероятно, кто-то спланировал весь этот спектакль, чтобы подставить Настю…
Но ведь меня никто не заставлял в кафе на Монмартре садиться именно за тот столик, где валялась книга «Наука ненависти». По теории вероятности я могла прожить сто лет, так и не узнав о существовании этого эпического произведения.
